На аукционе мисс Баррингтон была одета куда проще, почти бесцветно. Но там ей не хотелось привлекать к себе внимания. А обычно, по-видимому, хотелось. Все эти кружева и перья возвещали миру о том, что мисс Баррингтон – свободная женщина с необузданным характером, которая живет по собственным правилам. Своим нарядом и манерами она говорила тете Агнес и всем подобным, что ей наплевать на их мнение.

Судя по всему, мнение герцога ее тоже мало интересовало. Она уже дала ему понять, что знает о его физическом влечении к ней. Она распознала его страсть моментально и едва ли не прямым текстом ему об этом сообщила. Это приводило Николаса в замешательство. Герцог предпочитал быть ведущим. Однако она даже еще не решила, примет ли его приглашение на танец.

Впрочем, он знал, как с собой справиться. Он не был зеленым юнцом. Сейчас ему требовалось отбросить в сторону мысли о плотских удовольствиях и попытаться больше узнать о ней и ее отношениях с его дядей.

Долг обязывал его. Неизбежный долг.

Когда Николас приблизился к гостье, она наконец переключила на него все свое внимание. Ее полные красные губы растянулись в улыбке. Темные глаза, на которые падала тень от широких полей и пера, сверкнули.

– Почему вы держите в секрете свой адрес? – спросил Николас после того, как они обменялись приветствиями. – Сандерс так и не раскрыл мне его, несмотря на мои требования.

– Я подумала, что будет лучше не разбрасываться этой информацией. Слух о наследстве наверняка распространится по городу, и я бы предпочла, чтобы у моей двери не стояла очередь из просителей.

– Но я вовсе не собирался просить у вас денег.

– Когда я давала указания мистеру Сандерсу, я не имела в виду вас.

– В таком случае вы, может быть, расскажете, где живете?

Она склонила голову набок:

– Пожалуй, что нет.

Вот тебе и герцогский авторитет! Николас указал на стеклянные двери, ведущие на террасу.

– Я распорядился подать для вас напитки. Прошу, выпейте со мной чашку кофе или чая, и я объясню, зачем пригласил вас к себе.

Он проводил гостью на террасу, где был накрыт стол. Там стояли серебряные вазочки с джемом и фарфоровые тарелки с пирожными. Рядом ожидал лакей, готовый разлить кофе и чай.

Увидев угощение, мисс Баррингтон воскликнула и захлопала в ладоши.

– Венские пирожные! Я собиралась отказаться от любой еды, но от них – не смогу.

Насколько помнил Николас, его повар не готовил раньше ничего подобного. Пирожные и вправду выглядели роскошно, почти до неприличия.

– Я упомянул на кухне, что вы много путешествовали по континенту, – солгал Николас.

Скорее всего, это Пауэлл подсказал повару, что готовить к приезду гостьи, но ее восторженная реакция побудила Николаса приписать заслугу себе.

Она взяла чашечку кофе и два пирожных. Сделав глоток, откусила кусочек от лакомства. Крошечные крупинки сахара прилипли к ее алым губам. Таким сочным. «Интересно, красит она губы или нет?» – подумал Николас. Впрочем, это не имело значения. Он представил, как проводит по ним кончиком языка, слизывая все до единой крупинки сахара.

– У вас превосходный повар, – похвалила гостья. – Это одни из лучших пирожных, которые мне приходилось пробовать. Пожалуйста, поблагодарите его от моего имени.

Она откусила еще кусочек.

Это было так похоже на нее – думать, что повару передадут ее похвалу. И как забавно с ее стороны предположить, будто герцог самолично пойдет выполнять это поручение. И все же он решил, что постарается не забыть передать ее просьбу Пауэллу.

– Вы обязательно должны попробовать, – сказала мисс Баррингтон, расправившись с последним кусочком.