— Как можно спекулировать на таком? Здоровье сестры! Ей же говорили, что она вообще детей иметь не сможет!

— Ксения? — переспросила, заострив внимание на чем-то очень важном, словно интуитивно услышала лишь нужную фразу.

— Да нет же, — досадливо проговорила Мира, — Еся. Там у нее непросто все, ранняя беременность, выкидыш из-за какого-то идиота, врачебная ошибка, и, как итог, сказали, что шансов стать мамой почти нет. И вот спустя два с лишним года у нее получилось — и закончилось все очень плохо. Сама на тот свет чуть не отправилась. Только я все никак в толк не возьму, при чем здесь мой брат, — запальчиво произнесла она.

И когда я уже все связала, Мира лишь приходила к осмыслению.

— Не-е-ет. Нет, нет, нет, — потерянно повторилась она и тут же, слишком уж резко переменив настрой, бодро попрощалась со мной: — Ладно, Рита, мне пора. Прости, что нагрузила тебя. Хороших выходных.

И отключилась, а я упала обратно на кровать. Пыталась сдержать слезы, пыталась, сколько могла, но в итоге заревела белугой в подушку, и даже красивый маленький зайчик мне никак не помогал. Он был не способен успокоить мою душу.

Почему я такая маленькая? Почему я не приехала учиться на три года раньше? Почему не родилась раньше? Я бы встретила Ярослава до Есении, и он бы полюбил меня.

Самообман. 

Детские наивные мечты. Которые никогда не стали бы реальностью.

Весь день я не находила себе места и к вечеру все же решилась позвонить Мирославе. Девушка больше не была настолько разговорчивой, она лишь обмолвилась, что брат дома и с ним все в порядке. 

Я ей отчего-то не поверила и даже набрала номер Огнева. Плевать, что больше не хотела звонить первой, — я переживала. Но абонент оказался вне зоны действия сети.

Три дня телефон Огнева был выключенным, а когда все же начали проходить вызовы, мужчина не посчитал нужным ответить на мои звонки. Я обижалась еще два дня и в среду после пар, сразу выйдя из здания института, набрала Влада. Парень сначала вообще не понял, кто я такая, что, конечно же, неудивительно, но все же обидно. 

Спасибо Наде, уж ее перцовый баллончик Софийский запомнил.

— Слушай, Рит! Рита же?

— Я же только что два раза представилась, — сорвалась и повысила голос.

— Да ладно тебе, не ругайся. У меня просто очень плохая память на женские имена, — произнес мужчина и сразу же загоготал. — Так, ладно, — когда мужчина понял, что я не настроена смеяться над его шутками, он заговорил совершенно другим тоном, серьезным. — За Яра можешь не переживать. Он всегда таким был. Психованным немного. Он так погуляет недельку-две, потом вернется в общество огурчиком.

— Что значит вернется в общество?

— Ну к работе вернется и перестанет напиваться в хлам.

— Подожди-ка, он что, все это время пьет? — Я потерянно огляделась и, найдя взглядом заснеженную скамью, поспешила к ней.

— Ну да-а-а, — неуверенно протянул парень.

— То есть у него запой, а ты говоришь, что с ним все в порядке?

— Боже, женщина. Какой еще запой? Что за страшные вещи ты говоришь? — Софийский вернулся к клоунской манере разговора. — Друг просто отрывается, он почти два года вел праведный образ жизни и пил по минимуму, пусть отдохнет мужик. Чего ты, как мамочка, за него печешься? 

Я скинула вызов и до боли прикусила губу. Села на холодную лавку и просидела так почти час, пока не замерзла. Мыслей не было. В голове царила звенящая пустота.

Я завалила три семинара, получив двойки по своим любимым предметам. Поражаюсь закону подлости — никогда раньше меня не опрашивали чаще одного раза в неделю. А тут за два дня, и чуть ли не по половине предметов.