за два года до описываемых событий

— Надюш, я через парк пошла, так что через пятнадцать минут буду у тебя, — проговорила в динамик телефона и огляделась по сторонам. 

Я любила эту аллею, особенно после снегопада. Заснеженные сосны создавали ощущение, что ты находишься не в центре города, пусть и небольшого, а в самом настоящем лесу.

Только в этот раз я оказалась здесь не одна. 

— Или чуть позже, не теряй меня, если что, — протараторила я быстро в трубку, прощаясь с подругой, потому что увидела кого-то за скамьей.

Наверное, любая другая нормальная девушка на моем месте не то что прошла бы мимо — она убежала бы в испуге. Мало ли. 

Но я не смогла пройти мимо. С обратной стороны одной из парковых скамеек, утопая в снегу, сидел мужчина с опущенной головой. Он был без шапки. 

В такой-то мороз. Да и вообще непонятно, в сознании ли? И чего ему на скамейке не сиделось?

— Молодой человек, — позвала его. Реакции ноль. 

Тогда я шагнула в снег, сходя с тротуара. Блондин не был похож на алкаша или бандита. Напротив, красивая и, судя по всему, дорогая серая парка с меховой опушкой. Черные брюки и туфли со сбитыми носками. Я быстро дошла до него и, присев рядом на корточки, тронула его за плечо. 

Узнала бы мама, что я творила, посадила бы дома под замок. Навсегда. 

Только в этот момент я совсем не думала о маме. 

Незнакомец неожиданно поднял голову и уставился на меня потерянным взглядом. Большие серые глаза, с пушистыми черными ресницами. «Он же блондин, почему ресницы черные?» — отдаленно подумала я и забыла, что нужно что-то ему сказать. Я смотрела в расплавленное серебро его глаз и словно видела свое отражение на их поверхности. Они были как шарики ртути, градусник с которой я недавно разбила. Безумно красивые и манящие своей необычностью — и, скорее всего, настолько же вредные и ядовитые, ведь недаром говорят «убийственно красив». Это было как раз про мужчину и его глаза.

Он продолжал на меня смотреть, и в его взгляд по крупицам приходила осознанность, тогда как я даже головой махнула, но наваждение так и не прошло. 

— Что вам? — хрипло спросил он и быстро проморгался, а я только тогда поняла, что в его глазах стояли слезы, именно поэтому они были настолько выразительными и выбили из меня весь дух. 

— П-простите, — я с трудом разомкнула губы, но ладонь от его плеча так и не убрала, — я хотела узнать, все ли с вами в порядке. Холодно, — зачем-то добавила, когда он никак не отреагировал на мои слова. Словно это не было очевидным фактом.

— Спасибо за беспокойство. Все в порядке, — кивнул он. — Идите… блондин закашлялся, и я словно вышла из транса. 

Тут человек замерзает, должно быть у него что-то случилось и он в шоковом состоянии, а я пялюсь на его глаза.

— А ну-ка, вставайте. Вы же себе воспаление легких подхватите. — Он прищурился, продолжая сидеть. — Пневмонию! Менингит! — Он не поддавался. — Да вы мужчиной быть перестанете, отморозите себе все … — запнулась и не смогла продолжить. Как хорошо, что я была красная от мороза и блондин не смог заметить, как вспыхнули мои щеки, но все же мужчина наконец-то как-то отреагировал: он растянул губы в улыбке и поднял брови, словно дожидаясь, что я продолжу. А вот и нет. Я встала и грозно проговорила, стараясь повторить точь-в-точь интонацию мамы, когда она отчитывает папу:

— Поднимайтесь, я сказала. Иначе вызову полицию. — Улыбка мужчины стала еще шире, он будто бы говорил мне: “И что?” — И скажу, что вы распиваете алкоголь в общественном месте. Вот что! 

Блондин рассмеялся и все же поднялся, опираясь на свои колени. А затем подал мне руку для пожатия.