Под нетерпеливым взглядом священника он взял Хелену за руку и попытался надеть кольцо на безымянный палец ее левой руки. На уровне второй костяшки оно безнадежно застряло, но Флинн тем не менее изобразил соответствующий моменту восторг. Хелена ответила ему широкой улыбкой, поспешно спрятав сжатую в кулак руку в складках пышного подола, и потянулась за вторым кольцом. Оно село как влитое, что неудивительно, ведь его получил человек, для которого оно и было куплено.

Через мгновение священник уже объявлял их мужем и женой, а поднявшиеся на ноги гости дружно аплодировали этому странному союзу. Хелене оставалось радоваться тому, что заключительная фраза «Теперь вы можете поцеловать невесту» чаще звучит в фильмах, чем в реальной жизни. Она понимала, что рано или поздно ей придется поцеловать своего внезапно обретенного мужа, но она бы предпочла дождаться того момента, когда ее эмоции перестанут напоминать разбушевавшийся торнадо. Когда у нее будет возможность присесть и спокойно обдумать все, что только что произошло.

Флинн взял ее за руку, и они направились к выходу из церкви. Несколько минут назад она шла по этому проходу как Хелена Моррисон, а теперь все изменилось. Ее новое имя – Хелена Эштон. Вряд ли она когда-нибудь сможет привыкнуть к этому.

Но проблемы следует решать по мере их поступления. Для начала нужно решить, что делать с кольцом. Хелена с тоской вспомнила о своей сумочке, брошенной рядом с платьем подружки невесты. В ней помимо прочего лежал увлажняющий крем, который бы ей сейчас очень пригодился. В отчаянии она с силой рванула кольцо, и оно неожиданно поддалось, наконец заняв положенное место на ее безымянном пальце.

Хелена вздохнула с облегчением. Одной проблемой стало меньше, но кто знает, сколько их впереди.

На выходе из церкви их ослепило яркое тосканское солнце и неестественно широкая улыбка Изабеллы Эштон. Рядом с ней вышагивал мрачный Эзекиль.

– Что, черт побери… – начал было он, но Изабелла жестом заставила его замолчать.

– Не здесь и не сейчас, – тихо, но твердо сказала она.

Хелена не сомневалась в том, что их ждет долгий разговор, но не раньше, чем последний гость покинет виллу.

– Фотограф уже ждет.

– Забудь про фотографии! – взорвался Эзекиль. – Кому они теперь нужны?

– В первую очередь журналистам, раз уж наши семейные фотоальбомы не представляют для тебя никакой ценности, – холодно откликнулась Изабелла. – Это все еще свадьба года, и не важно, кто именно оказался сегодня перед алтарем.

Фотографии. Улыбка Хелены испарилась, но под осуждающим взглядом новообретенной свекрови тут же вернулась на место, еще более широкая, сияющая и фальшивая, чем была прежде. Там она и оставалась в течение следующего часа, пока именитый фотограф, которого Изабелла по такому случаю вызвала из Америки, скакал вокруг них с огромной камерой, требуя то сменить позу, то переместиться в более живописное место.

Через час Хелена почувствовала, что от постоянных улыбок у нее сводит скулы. Она надеялась, что после фотосессии ей удастся ненадолго улизнуть и перевести дух, но не тут-то было. Перед входом в поместье выстроилась бесконечная очередь гостей, желающих лично пожелать счастья молодым, перед тем как приступить к праздничному обеду. Пожелать счастья, посмотреть вблизи на «не ту» невесту и ее неподходящие туфли, а если удастся, то и ввернуть вопросик о том, что же здесь, собственно, происходит.

Хелена стояла рядом с мужем и Эштонами, улыбалась, не обращая внимания на протестующие мышцы лица, и жалела, что не предложила сделать для гостей бейджики с фамилиями. Она лично составляла список приглашенных, но одно дело знать имя, и совсем другое – соотнести его с одним из целой толпы незнакомых людей.