- Что дома говорят? - задала я, как мне казалось, самый обычный вопрос и ошиблась.

Девчушка часто-часто заморгала, всплеснула руками:

- Госпожа! Чтобы я, да подслушивала?! Да ни в жизни! Я честная! И не дура под плети подставляться…

Так я узнала, что за подслушивание могут и отлупить. Интересно, для дочерей аристократов наказание такое же? Подумалось, что да, и я доверилась осколкам чужой памяти.

- Не подслушивала, а слышала, - невозмутимо поправила я.

- Ничего не говорят, госпожа, - насупилась девочка и тут же, противореча самой себе, начала рассказывать. - Вас жалеют, сестру вашей бабушки поминают. Вы как она, такая же добросердечная, отзывчивая, сострадательная, нежная, и, поверить невозможно, такая же страшная судьба вам уготована. Стать невестой…

Эм, а что плохого в замужестве?

- Жреца в полдень ожидают. Сам старший жрец Рарата Громовержца атта Шемон прибудет, чтобы назначить время церемонии.

Значит, в полдень я должна быть под дверью, за которой состоится занимательная беседа. Жрецу, как источнику информации, я доверяю больше, нежели тринадцатилетней девочке.

- Госпожа, может быть, цирита с молоком, как вы любите?

Почему бы и нет? Я согласилась, хотя, что такое цирит, представляла смутно. Вроде бы, напиток.

Служанка поклонилась и улетучилась, чтобы буквально через пару минут вернуться с крошечным подносом, на котором теснились расписной чайник, молочник, и пиала на непривычном квадратном блюдце. Лежащую на блюдце дольку лимона я заметила не сразу. Любопытно: мир другой, а ощущение, будто я в Европе позапрошлого века . Впрочем, если люди, рождённые в разных уголках планеты похожи друг на друга и лишь незначительно отличаются цветом кожи, волос, глаз, то почему бы разным мирам не иметь родственного сходства?

Я проследила, как служанка бросает лимон на дно пиалы, наливает молоко, а затем очень осторожно добавляет из чайника тёмную, почти чёрную густую жидкость. Молоко с лимоном — странное на мой взгляд сочетание. Я медленно взяла пиалу, вдохнула терпкий, чуть горьковатый аромат. Раз Ешмина любила этот напиток, мне придётся его пить, независимо от того, насколько наши с каари вкусовые пристрастия совпадают. Что же, попробуем. Я пригубила пиалу и сделала осторожный глоток. Цирит оказался на удивление приятным довольно мягким напитком, отдалённо напоминающим чай и обладающим насыщенным пряным вкусом с лёгкими цитрусовыми нотками. Я сделала ещё один глоток. Вкусно.

Напряжение постепенно покидало тело. Веки налились тяжестью — сказывалась бессонная ночь, да и напиток, вероятно, действовал успокаивающе. Я залпом допила цирит и перебралась на кровать.

- Разбуди меня к завтраку, - попросила я.

- А раздеться, госпожа? - растерялась служанка, глядя, как я зарываюсь под одеяло.

Платье, в котором была в карете, так и не сняла, подумаешь… Возможно, настоящая леди никогда бы не повела себя столь вопиющим образом, но мне было уже всё равно. Я отключилась.

Прошло мгновение?

Я проснулась, как от толчка. Мне привиделось, что я нахожусь в просторном храмовом зале. Яркий дневной свет проникал в помещение через высокие стрельчатые окна, воздух пах озоном, били барабаны, и я точно знала, что их грохот символизирует гром небесный. На алтаре лежало зеркало, и я над ним зачем-то склонилась. В стекле отразилось чужое обрамлённое светлыми кудряшками бледное лицо. Стоп. Не чужое. Теперь это лицо как раз-таки моё. Каари Ешмина выпрямилась и вернулась к стайке разряженных ровесниц. Даже сомнения не возникло, что все они, как и каари, незамужние дочери аристократов.