– Зачем? – ее светлые брови сошлись над переносицей.

– Отцу нечем заплатить за учебу.

Я не стала рассказывать бабушке, что папа сделал с моими драгоценностями, иначе она еще больше разочаровалась бы в сыне.

– Адель-Адель, – тяжело выдохнула бабуля и закрыла на миг глаза. – Почему не обратилась ко мне за помощью?

– Так папа… – начала я и замолчала, боясь сболтнуть лишнего.

– Это для него у меня нет денег, а для тебя всегда есть. К сожалению, Родерик совершенно не умеет распоряжаться ими. Сколько ни дай, все по ветру пустит. А ради такого благого дела, как учеба, я достала бы даже те золотники, что на похороны отложила. Умирать же пока не собираюсь, – подмигнула она мне.

– И что теперь делать? – растерянно спросила я, опускаясь на стул.

– Ехать, моя дорогая. Раз судьба так все устроила – подчинись. Она лучше знает, что для нас хорошо, а что плохо. Ты подарок имениннику приготовила? – увела она разговор в другое русло.

– Скромный, – ответила я с упавшим сердцем. – Уверена, Дэниел все поймет.

Внезапно бабушка схватила с кресла ридикюль и извлекла из него узкую коробочку, чем-то похожую на пенал.

– Держи, – сказала она и без тени сомнения вложила мне в руки загадочный футляр. – Если Дэниел на самом деле хоть немного обладает теми качествами, что ты назвала, то он достоин этой вещи. В свое время она принадлежала твоему дедушке, а прежде его отцу. Я хранила ее долгие годы сначала для сына, потом для внука… Но ни один из них не оценит подарка. Сбудут, едва попадет к ним в руки. Так пусть он достанется тому, кто его заслуживает.

Я вскочила со стула, словно ужаленная, и воскликнула:

– Зачем? Не стоит!

– Стоит, Адель. Считай, что это твой прощальный подарок, благодарность ему за годы дружбы. Уверена, ты тоже хотела бы получить от него памятную вещь. Ведь по окончании академии вы вряд ли будете часто пересекаться. Может и вовсе статься так, что вы больше никогда не увидитесь. Как когда-то мы с Чарльзом… – ее голос наполнился печалью, которая поселилась и в серых глазах.

От мысли, что в скором времени нашей дружбе с Дэниелом придет конец, сердце сжалось в болезненном спазме. Однако не успела я загрустить, как в комнату ворвалась Аннабель. Ее щеки полыхали огнем, а глаза… глаза сияли ярче синего неба.

– Карета приехала! Видели бы вы какая роскошная! Адель, прокати меня хотя бы до конца улицы. Пожа-а-алуйста, – она сложила ладони в просительном жесте и так жалостливо посмотрела на меня, что я в жизни не смогла бы ей отказать. – Сплетница Оливия уже сидит в окне. Стоит ей увидеть, что я сажусь в экипаж, завтра же пустит обо мне слухи, и тогда граф Хилтон сделает решительный шаг.

– Одевайся, – только и сказала я.

Сестра оглушительно взвизгнула и исчезла из виду.

– От нее всегда столько шума. Вся в мать, – проворчала бабуля и кивком указала на шубу. – Ты тоже одевайся. Негоже заставлять людей ждать. На улице все-таки зима.

Вопреки услышанному я принялась разглядывать таинственную коробочку, гадая, что там. Пытать бабушку не имело смысла. Раз она решила умолчать, то уже не признается. Мне никто не запрещал заглянуть внутрь футляра, но он так красиво был перевязан синей лентой, что не поднималась рука разрушить чьи-то старания. Только бы обошлось без сюрпризов!

– Тебе не о чем волноваться, – проговорила она, будто прочитав мои мысли. – Голову даю на отсечение – Дэниелу понравится подарок.

У меня не было причин не доверять ей, поэтому я облегченно выдохнула и убрала коробочку в ридикюль. Затем подошла к бабушке со спины, поцеловала в щеку, положила ладони на ее хрупкие на плечи и слегка сжала со словами: