Он ответил удивленным взглядом.

– С чего такие мысли, Вероника Андреевна?

– Я вас знаю, – брякнула я и прикусила язык. – Простите. – Но уже через секунду тряхнула головой и повторила: – Обещайте, что все останется, как есть. Я буду держать язык за зубами и даже в состоянии алкогольного опьянения не выдам ваших тайн. Ну, пожалуйста…

– Всё будет хорошо, Вера, не волнуйся, – мягко улыбнулся Костик, но я почему-то не поверила этой улыбке. Я хорошо помню, как он жал руку своему заму, обещая вот также, что все будет хорошо, а потом уволил толкового мужика, разом забыв обо всех обещаниях. Надо брать с него письменную подписку. Акульему оскалу верить нельзя.

Машина въехала на подземную парковку дома, где жил мой начальник, и я судорожно вздохнула, ощущая, как вместе со шлагбаумом за моей спиной пролегла черта между уютным прошлым и совершенно неясным будущим. Колчановский заехал на свое место, после первым вышел из авто и, обойдя его, открыл мою дверцу. Он подал мне руку. Я прижала к груди свою сумочку одной рукой, вторую несмело вложила в раскрытую ладонь и вышла из машины. Шеф чуть задержал мою ладонь в своей, после поднял ее и прижался губами к тыльной стороне, глядя мне в глаза. Вышло… чувственно, и я смутилась.

– Не так уж и сложно, – заметил Колчановский, кажется, разговаривая с самим собой. – Идем, дорогая.

Я поперхнулась от той прыти, с которой Костик решил начать пресловутое сближение. Он приобнял меня за талию, совсем как свою Лизу, и повел к лифту. Я так и прижимала сумочку к груди, словно боялась, что в этом рассаднике элиты найдется шальной воришка, который покусится на мою скудную собственность.

– Расслабься, – промурлыкал шеф.

– Сказал волк ягненку, – пробурчала я себе под нос и услышала смешок.

– Так ты видишь во мне хищника? – полюбопытствовал мой временный жених.

– Простите, – по привычке извинилась я.

Шеф поморщился:

– Во-первых, прекрати извиняться. А во-вторых, заканчивай выкать.

– Извини, – машинально произнесла я.

– Ну, хоть что-то.

Мы поднялись на десятый этаж. Не знаю, о чем думал Костик, а я составляла в уме текст договора, по которому он не мог после своей авантюры избавиться от меня. И когда он выдрал из моих пальцев сумочку, и когда помог снять плащ и стянул с шеи шарфик, я продолжала продумывать пункты еще не существующего документа.

– Выпьешь? – услышала я и обнаружила себя в удобном глубоком кресле кремового цвета.

– Да, – вырвалось у меня, но я тут же добавила: – Вообще я не пью. Просто стресс.

– Понимаю, – усмехнулся Колчановский. – Я сам себя чувствую неловко. Сейчас выдохнем, немного расслабимся и пойдем гулять. Согласна?

– Как скажете… скажешь, – не стала я спорить. Немного подумала и добавила: – Милый.

Тут же передернула плечами, до того дико прозвучало это слово в отношении КГ. Он сделал вид, что ничего не заметил, только в очередной раз одобрительно кивнул. Вскоре я сжимала в пальцах стакан, в который был налит коньяк. Сколько ему лет, меня интересовало в последнюю очередь. Меня всё сильней лихорадило от собственных мыслей, подозрений, от завтрашнего спектакля и всей ситуации в целом. Потому, когда шеф произнес:

– За удачу в нашей аван… – я залпом выпила содержимое стакана, не дослушав тост, и жахнула опустевшей тарой по столику:

– Еще.

– Ого, – изумился Колчановский и плеснул мне еще. – Тост говорить?

– Чтобы было, – произнесла я за него и жахнула вторую порцию. Затем подняла взгляд на Костика: – Еще?

– Пока хватит, – задумчиво ответил шеф и отнял у меня стакан. – Расслабилась?