В груди сдавило. Уже почти три года прошло, а я все еще не привыкла, к тому, что их нет рядом…

– Они погибли? – предположил Алан.

– Да. Отчим и брат работали столярами. В мастерской случился пожар, Брэй и Хонт задохнулись. Когда нам сообщили, мама... – голос сорвался, и закончила я уже шепотом, стараясь справиться с комом в горле. – Ей стало плохо. Она слегла, а потом… Я пыталась ей помочь, обратилась к магам-целителям, к знахаркам и травнику, потратила много денег. Маму спасти не удалось. Дом отчима пришлось продать, чтобы отдать долги, а мы с Иржи переехали к бабушке. 

Алан накрыл мою руку своей.

– Я тебя очень хорошо понимаю, сам недавно похоронил мать. Уверен, Любима гордилась бы дочерью, которую воспитала.

Эту тему мы больше не поднимали. Герцогский посыльный заговорил о погоде, пересказал пару забавных историй, произошедших с конюхом. Настроение выправилось, я даже начала улыбаться.

Кофе мне не понравился, хотя Алан умудрялся пить его, жмурясь от удовольствия и рассуждая об особенностях обжарки. Мне принесли немного молока и сахара, которые немного исправили вкус напитка. Зато пирожное оказалось выше всяких похвал.

Вернувшись в «Серебряный рог», я до самой ночи приводила себя в порядок: сделала маску на лицо и на руки, обработала ногти на руках и на ногах, помыла голову и прополоскала в трех водах с разными добавками. Что ж, надеюсь, я произведу впечатление на человека герцога. Внутри зрела уверенность в том, что меня привезли из деревни для того, чтобы пустить кому-то пыль в глаза. Знать бы еще кому и для чего.

4. Часть I. Глава 3. Встреча с отцом

Новый день начался суматошно. С самого утра к нам потянулись курьеры, которые доставили мою новую обувь, платья, сумочки, шляпку, какие-то мелочи, вроде заколок и расчесок.

Вещей набралось так много, что пришлось дополнительно купить сундук. Пока я собирала вещи и приводила себя в порядок, наступило время обеда.

Главный посыльный герцога распорядился о повозке, и пока мы обедали, к «Серебряному рогу» подали экипаж – красивое ландо со складной крышей. Кучер поставил мой сундук в грузовое отделение, а сам влез на козлы. Алан помог мне взобраться в экипаж.

Из конюшни вывели наших скакунов. Харисийца почистили, причесали гриву и хвост, и жеребец нетерпеливо перебирал копытами и пофыркивал, предвкушая поездку.  Рядом с вычищенным тонконогим красавцем, мерин старосты смотрелся еще более неказисто, чем обычно, но коня это не смущало. Он неторопливо что-то жевал, с философским спокойствием и толикой превосходства  поглядывая на непоседливого харисийца.

Алан объяснял мальчишке-конюху, куда доставить мерина. Именно в этот момент, я, наконец, вспомнила: 

– Башмак! Ну, конечно же!

Услышав своё имя, мерин не спеша поднял голову, оторвавшись от обнюхивания карманов молодого конюха, и подозрительно посмотрел на меня. В его взгляде читалось: «Чего тебе надо, мелкота вертлявая?». Я хихикнула, прикрыв рукой рот. Алан тоже улыбнулся.

– Вот какое оно, оказывается, обувное имя, – заключил он.

Я наслаждалась поездкой из Малфеста до поместья герцога. Вчера вечером прошел дождь, но за ночь и за утро земля просохла, и колеса не вязли в грязи. Дул приятный, теплый ветерок, солнце время от времени выглядывало из-за перистых облаков, заставляя жмуриться и подставлять лицо ласковым лучикам.

– Только теперь я вижу, что ты не леди, – послышался голос Алана.

Он ехал на харисийце рядом с ландо, добродушно посматривая на меня.

– А я никогда и не говорила, что я – леди.

– Не говорила, но держала себя, как прирожденная аристократка. У тебя прекрасная осанка, манеры, грамотная речь. Во всех твоих движениях видно скрытое достоинство, – перечислял главный посыльный. – Если бы я не знал, кто ты, то решил бы, что имею дело с молодой, образованной леди. Только аристократки прячутся от солнечных лучей.