Застав в купальнях постороннего, я так растерялась, что поскользнулась и упала прямо в его объятия. Естественно, все, что я несла при этом в руках, разлетелось в разные стороны. Часть угодила в воду, остальное гость виртуозно спрятал одним движением.

— Ну, чего застыла? Шевелись! — прошипел мужчина и, видя, что я трясусь от ужаса, не контролируя себя, просто ухватил за предплечья и сунул в воду.

Мне показалось, он хочет меня утопить.

Но сопротивляться не стала — лучше быстрая смерть, чем быть опозоренной, слушать несколько часов наставления Матушки Кин, а после биться в агонии под палками.

При мне однажды забили служанку.

Никогда не забуду ее криков.

И хрипов, когда кричать она уже не смогла.

Незнакомец едва успел скользнуть следом в бассейн.

— Где эта мерзавка? Я забью ее камнями! — с этими словами занавеска, закрывавшая вход в купальни, отлетела в сторону, и Матушка застыла, подавившись заготовленной речью.

Жаль, что я не видела выражения ее лица. Должно быть, бесценное зрелище!

Вжавшись в стену спиной, я погрузилась в жидкость почти по ноздри. К счастью, бортик, скрывавший меня от посторонних взглядов, был достаточно высоким, чтобы спрятаться по макушку и при этом дышать.

Мысли путались, во рту, несмотря на плещущуюся вокруг воду, пересохло напрочь.

Я вжималась щекой в гладкое мужское бедро, изо всех сил стараясь не смотреть на то, что гордо вздымалось перед самым моим носом.

Орган подрагивал, изредка касаясь камня налитой, округлой головкой. Твердый ствол, перевитый венами, казался толще моего запястья и откровенно пугал.

Мне никогда раньше не приходилось видеть обнаженного мужчину.

Несмотря на все наговоры Матушки Кин, я честная девушка и ни за что не позволила бы себе лишнего.

Однако сейчас речь шла о жизни или смерти, у меня не осталось выбора.

2. Глава 2

Лучше спрятаться в критический момент и немного потерпеть, борясь со стыдливостью, чем бесславно сдохнуть.

«Возможно, это моя порочная натура наконец-то проявилась», — неожиданно подумала я. Приличная госпожа скорее наложит на себя руки, чем позволит к себе прикоснуться постороннему мужчине. И уж тем более не станет прижиматься щекой к мускулистым ногам, глядя на… непристойное.

Что ж. Значит, я действительно падшая.

Но я отчаянно хочу жить!

— Это женские купальни, господин Джай, — дрожащим голосом сообщила Матушка Кин.

В ее руках с легким шелестом затрепыхался веер — прикрылась, чтобы не подвергаться соблазну и не смотреть.

А на гостя и в самом деле приятно было смотреть.

По-хорошему, мне бы зажмуриться, но я не могла. Пульсирующий в такт биению сердца орган притягивал взгляд, как огонь — мотылька.

— К сожалению, мне об этом никто не сообщил, — голос гостя звучал обыденно и непринужденно, будто он не стоял обнаженным перед десятком женщин, а сидел в гостиной в полном облачении и вел светскую беседу. — Прошу простить мою неосведомленность. Мне следует исправить ошибку.

Он сложил руки перед грудью в традиционном жесте извинения, ладонями друг к другу, слегка склонил голову и качнулся вперед, будто собираясь вылезать из воды.

Дружный вздох-взвизг служанок не заставил себя ждать.

Мне кажется, бесстыдницы были бы совершенно не против, чтобы он появился во всей красе. Лично перед ними.

Но не при свидетелях же!

— Ничего страшного, господин Джай! — воскликнула Матушка Кин, и подошвы ее банной обуви отбили заполошный ритм.

Попятилась? Еще бы, она же достойная супруга, ей не пристало разглядывать посторонних мужчин.

Тем более в срамном виде!

— Прошу вас, отдыхайте, служанки проследят, чтобы вас никто не побеспокоил, — заверила хозяйка дома и удалилась с неприличной поспешностью. Практически бегом.