Прислушиваюсь к себе, ничего не болит. Кроме головы, в которую словно дрель запустили. Сейчас, правда, на минимальном режиме, но всё равно неприятно. И щеку тянет, будто что-то упало на неё.

– Лежи, - Макс давит на мои плечи, когда пытаюсь встать. – Тебе нельзя сейчас двигаться.

– Я в порядке.

– Ага, я вижу. Давай, тебе нужно пить.

Макс протягивает мне бутылку, а сам садиться рядом на белый кафель. Придерживает мою голову, пока я делаю глотки воды. С ужасным привкусом, от которого мутит сильнее.

– Что это? Гадость.

– Миниралка с солью и сахаром. Мы так спасали в армии, когда кто-то из пацанов ловил солнечный удар. Я вызвал скорую, но эти долбоебы едут вечность.

– Не ругайся.

– Десять минут прошло, ты могла умереть уже сто раз. Ещё и этот бармен медлительный, до сих пор ищет нашатырный спирт. Перед глазами не двоится?

– Нет, всё нормально. Правда. Я просто вызову такси и поеду домой. 

– Поедет она. Не рыпайся, пока не приехали врачи. А потом они определят – домой или в больничку. Если мне придётся привязывать ремнём к столу, то я это сделаю. 

Даже не сомневаюсь. Поэтому я лишь сажусь, прислонившись к стеночке. Осматриваю маленькое помещение, где мы оказались. Здесь стоит уйма коробок, бутыли с водой, разные хозтовары.

– Ты меня затащил в кладовку?

– Ну, прости, до отеля далеко было. 

– Спасибо. Правда… Но я в норме, и я это знаю. У меня такое бывает, довольно часто. Так что не стоит волноваться. Я плохо переношу жару, а тут ещё стресс, плохой сон и усталость. 

– Тогда у меня только один вопрос, - Макс усаживается напротив, вытягивая ноги. – Насколько ты дура, Арин? В самую жару пошла гулять по городу.

– Ты же хотел экскурсию.

– А ты не знаешь слова «нет»? Это такая вещь, с помощью которой отказывают людям.

Жму плечами, ничего не отвечаю. Слово я-то знаю, а вот как его использовать… Может, если бы умела, то проблем в жизни было бы намного меньше. 

Постепенно шум в голове утихает, оставаясь лишь фоном. Я пишу сообщение Ане, проверяю ленту в социальных сетях. Всё для того, чтобы не нервничать перед Максом.

И добиваю бутылку до дна, лишь бы мужчина больше не приставал со своими нравоучениями. Но Макс лишь протягивает новую, такую же гадкую. Морщусь, с неохотой откручиваю крышку.

– Раз для тебя подобное – привычное дело, то должна всё знать сама. Нужно много жидкости пить. 

– Не такую же… Признайся, ты просто надо мной издеваешься.

– Арин, я мудак, но не настолько же. Издеваться над чьим-то здоровьем – херовая затея.

– Не… 

– Ругайся, ага, помню. Для той, кто только что валялся в обмороке, ты слишком активная.

Макс внимательно осматривает меня, задерживаясь взглядом на задравшейся футболке. Даже не хочу знать, о чём думает мужчина. Просто поправляю одежду, делаю ещё один глоток.

От холодного потока воздуха становится легче дышать, делаю короткий вдохи, приходя в себя. Я не врала Максу, действительно часто так бывает. Головокружение, слабость. Но падать посреди улицы… Не помню, когда так было в последний раз.  

– Вода, серьёзно, должна помочь. Думаешь, один раз кому-то было плохо? Когда какой-то идиот несётся на учениях и не следит за состоянием? А сколько у нас было марш-бросков – это вообще не сосчитать. И не важно: жара, холод, ливень. Взял обмундирование и погнал. 

– Зачем тогда вообще в таком участвовать?

– Сказать командиру взвода, что не побежишь? Тогда будешь бегать в несколько раз больше. Мы однажды целый день маршировали, потому что какой-то долб… дятел решил просачковать. 

– Нет. Я вообще об армии. Зачем подписывать контракт, если тебе не нравится?