Однако, то, что Король провел с девушкой ночь и после этого признал ее своей Королевой, могло означать все, что угодно. Или он не заметил подвоха, и девица вытерпела все его фантазии, или что она умудрилась ему понравиться.

- Однако, какое мастерство! – шептал Барбарох. Ценность Анны в его глазах еще больше взрасла, теперь он был уверен, что из этой умницы ему удастся воспитать прекрасную придворную интриганку.

Вторым немаловажным фактором, отчего Барбарох хотел исправить свою оплошность, был тот факт, что если обман все же вскроется, и Королю вздумается провести расследование, он очень легко может вычислить, кто вздумал шутить с королевской невестой. И это уже чревато серьезными проблемами.

Но священное слово «Королева» отрезало ему путь к девушке надежнее, чем каменная стена, и Барбарох ужасно страдал, терзаемый страхом, и ничего не мог поделать.

***

Король ушел, велев запереть двери и никого к Анне не пускать, кроме служанки, которая принесла девушке завтрак и принялась хлопотать, готовя той ванну.

- Вот и умница, вот и славно, - сгребая с постели белье с пятнами крови, бормотала Северина. – Король теперь кличет вас Королевой, моя госпожа. Видела его утром мельком; промчался по двору, что ветер, и кони его и его свиты остались у нас в конюшнях, - голос Северины интимно понизился, и она зашептала, таинственно вращая глазами. – Обернулся! Краси-ивый! Так, стаей, и улетели; видно, очень спешили. А нам велели готовить вас к свадьбе. Сегодня в домашней часовне…

Она замолчала, отвернув лицо от поднимающегося горячего пара, ливанула кипятка в ванну из огромного ведра, а Анна, потрясенная этим известием, осталась сидеть перед зеркалом, как пришпиленная.

Свадьба?!

Король не шутил?! Не издевался, не лукавил и не обманывал – он действительно решил взять ее в жены, сделать своей Королевой даже после всего, что узнал?!

Он ведь Король; он мог в любой момент расторгнуть этот брак, вынудив Анну все рассказать отцу. Двух дочерей старый Ворон точно Королю не обещал. Но Король промолчал…

Паника накрыла девушку с головой, она покорно позволила себя вымыть в душистой теплой воде, пахнущей розами и шоколадом, расчесать и убрать волосы, и пришла в себя только тогда, когда в дверь постучали – и, не дожидаясь разрешения, вошли.

То были люди Короля.

Они принесли с собой все необходимое для того, чтоб приготовить королевскую невесту к венчанию, и Анна едва не разрыдалась от невероятного нервного напряжения, когда увидела свое подвенечное платье, разложенное на постели.

Это было поистине королевское платье из черного, как ночь, дорогого бархата, расшитого серебром и белым жемчугом, жарко горящим в свете свечей и камина. Кружевной высокий ворот сверкал каплями крупных бриллиантов, тугой корсаж был сплошь расшит драгоценностями, стомак* серебряным светлым клином ярко выделялся на безупречной черноте прекрасного бархата. Злился ли Король на Анну за ее невольную ложь или нет, а подарки к свадьбе он прислал поистине королевские, невероятные, драгоценные настолько, что бедная девушка, всю жизнь проходившая в самых скромных нарядах, едва чувств не лишилась, увидев это Вороново великолепие. О таком платье на свадьбу многие девицы Вороновых кровей и мечтать не смели – слишком тонкая ювелирная работы была проделана над ним, слишком идеальные, самые крупные и красивые камни украшали его, и слишком совершенный, слишком черный материал пошел на пошив этого наряда.

Когда расторопная Северина помогла Анне надеть это платье, девушка едва смогла устоять на ногах от невероятной тяжести – так много жемчуга, серебра и золота бы нашито на него, так длинен был шлейф и так пышны юбки, изукрашенные серебряной вышивкой.