– Долго объяснять, – Эмили докуривала свою сигарету, дым от которой валил уже в комнату. – Я с ним разговаривала с утра. И со мной он был не так любезен, как с тобой! Вот я и не сдержалась! Я думала, придет кто-то другой, но это опять он! – Эмили почему-то очень разозлил этот коридорный, хотя обычно ей не было дела до посторонних.

– Я имел в виду, почему вы опять курите, – пояснил Роберт свой вопрос.

– А что мне еще делать, Роберт? – Эмили чувствовала себя бесполезной и глупой. От нее нет никакого проку! И теперь у всех честных людей из-за нее еще и проблемы! Единственная ее ценность в том, что она может опознать Потрошителя! А больше она ни на что не годна! – Что еще мне остается?!

– Действительно…– усмехнулся Роберт. Затем подошел к окну. Встал напротив Эмили и, заложив руку за руку, внимательно оглядел ее. – Тем не менее…Доктор велел вам вести пока сдержанный образ жизни. Табак, выпивка…Все это влияет на ваши нервы, которые пока не окрепли. Так что выбрасывайте это уже, – Роберт кивнул на сигарету, которая была зажата в зубах Эмили.

Все, что он сказал, конечно, разумно. Хотя Эмили могла бы поспорить. И на сей раз правда была бы на ее стороне. Он не может указывать, как ей себя вести. Но почему-то спорить с ним ей не хотелось. А даже, напротив, хотелось послушаться.

– Как скажешь, – Эмили выплюнула сигарету в окно.

– Вообще, здесь есть корзина для мусора, – напомнил Роберт шутливо. И на его губах показалась задорная улыбка. – Говорите, вы провели все эти месяцы в высшем обществе…Набрались светских манер…

– Провела. И что! Теперь я не в том долбанном обществе, где ни встать, ни сесть нельзя, чтоб не нарушить какое-нибудь правило! – Эмили вспомнила этикет и его жесткие требования и вздохнула свободно. – Да, у меня больше нет средств, нет положения…Но зато я не обязана корчить из себя что-либо. Я могу выплюнуть сигарету прямо в окно! И вообще могу делать все, что пожелаю. Поскольку мне нечего больше терять! И меня больше не сковывают эти идиотские цепи, придуманные чванливыми старухами в чепчиках! – распалялась Эмили все сильнее. – Я устала, Роберт. Я устала от всего этого…Глупого. Пустого. Не несущего в себе никакого смысла! Десять вилок за обедом. И попробуй только перепутай, какой из них ковырять устрицу! И все это во время, когда многие жители нашего государства мучаются от голода! А какие же все эти придворные господа лицемеры! В глаза улыбаются и изображают из себя друзей, а за спиной делают подлости! – неожиданно для себя, Эмили завелась. Видно, давали о себе знать расстроенные нервы. Любое упоминание о жизни, прожитой с Джеймсом, выводило ее из себя. Только она могла быть такой дурой, чтоб утратить то, что все девушки мира мечтают заполучить. И принца, и сокровища, и усадьбы. И вот теперь она корит себя за то, что она не все! Она все сделала неправильно. Но почему тогда она не сожалеет об этом? И почему тогда она довольна собой, хотя все отвратительно! Почему у нее такое чувство, что она всегда права и поступает верно! – Я не хочу больше следовать ничьим правилам! Я не желаю! Не желаю!

В порыве разыгравшихся чувств Эмили набросила на плечо конец своей шали и уже собиралась куда-то пойти. Спрыгнула с подоконника и тут же уткнулась в Роберта, который не посторонился с ее гневного пути.

Эмили буквально физически ощутила на себе его взгляд. Подняла глаза. Так и есть, он смотрит на нее. Не как детектив на свидетеля. Он смотрит на нее как мужчина на привлекательную для него женщину. Его глаза советуются с ней? И правильно делают! Если сейчас он что-нибудь выкинет, скажем, поцелует ее…Нет, он не такой нахал. Вряд ли…Но если…Да она даже не знает, как ей на такое реагировать! Она все еще жена Джеймса. У нее все еще есть законный муж! И она пока не уверена, что их союзу пришел конец. По картинке из газеты такого вывода не сделаешь. Она просто не может сейчас позволить Роберту хоть что-то. Хотя она бы этого хотела. Ну к чему лицемерить! По крайней мере, сама с собой она может быть честной. Она бы хотела! И пусть это достойно осуждения, порицания и наказания! Да она хотела от него всего с самой первой минуты их знакомства! А сейчас еще сильнее прежнего. Ей хочется нежности, любви, теплоты. И притом всего этого ей хочется именно от него. Не от Джеймса, не от Билла и не от коридорного! А именно от него, своего инспектора! Такого сильного, строгого, волнующего. И это огромный соблазн. Прямо сейчас позволить ему все. Без всяких условий. Без мыслей о Джеймсе, долге, обязанностях! Но вот они-то и сдерживают ее. Она хочет одно, а делать обязана совсем противоположное. Она постоянно что-то всем должна! И так всю жизнь! Всю проклятую жизнь!