Муж-варвар удивленно меня осмотрел.

— А ты каждый день молишься?

— Конечно! Жрецы говорят, что я…

— Ты видишь здесь хоть одного святого? — перебил меня новым вопросом совершенно непонятливый муж.

На всякий случай оглянулась назад и снова посмотрела на него. Покачала головой. А спустя мгновение опомнилась:

— Ну, только я.

Вардар даже немножко улыбнулся.

— Вот именно. Значит, пора тебе учиться жить по новым правилам. Я не молюсь каждый вечер Асиль.

Я в ужасе охнула. Но этот варвар и не думал меня щадить.

— Посты также не соблюдаю, — добавил он и, наколов на вилку мясо, протянул мне.

— Никогда? — уточнила я, а Вардар покачал головой.

— Но хоть лик Асиль в твоем замке есть?

Вместо ответа он просто взял и всунул мне мясо в рот. Что с него взять? Как есть дикарь.

Хотя, должна признаться, такого вкусного мяса я в жизни не ела. Мне его жрецы вообще редко предлагали. Пост ведь только мне соблюдать надобно, а они, по их же словам, и так в почете у богини.

Само собой вышло, что я незаметно съела больше Вардара. Очень вовремя вернулась рыженькая с ведром воды в одной руке и стопкой отпаренного белья во второй. Не поднимая головы, она поставила таз подле кресла, налила туда теплой воды и принялась менять постельное белье.

Опустив ноги в теплую воду, я наблюдала за ее действиями с большим интересом. Даже Вардар подозрительно притих.

Закончив с простынями, девушка достала из передника небольшую стеклянную баночку с прозрачной мазью и поставила ее на тумбу.

— Живительная мазь, милорд. Желаете, чтобы я ее нанесла?

— Нет, — тут же отрезал он. — Ты свободна.

И опять никакой благодарности за труды милой девушки.

— Стой! — произнесла я, когда она направилась к двери. Девица застыла и медленно обернулась, во все глаза глядя на меня. — Как тебя зовут?

Она что-то невнятно промямлила, кашлянула, потупила взор и громче произнесла:

— Дафна, священное дитя.

— Благослови тебя Асиль, Дафна, — произнесла я. Девушка, к слову, оказалась сильнее брата — не упала. А ведь мое благословение сродни заклинанию пожизненной удачи.

Рыжик пискнула, как мышка, подняла на меня все те же изумленные глаза и, заикаясь, произнесла:

— С-спасибо, священное дитя.

— Иди уже, — буркнул Вардар. Он подпер голову рукой и наблюдал за нами с отрешенной усталостью. Вообще, видно было, измотался муж мой. Я даже прищурилась, прикидывая, не удумал ли он от супружеского долга увильнуть. Печать-то сама не снимется.

Расправив плечи, вытащила ноги из воды. Не успела их обтереть, как Вардар все с тем же безмятежным видом протянул руку и поставил баночку с мазью передо мной.

— Спасибо, — поблагодарила я и быстро нанесла лекарство на ступни. Крупных царапин было всего две. А остальных я даже не чувствовала.

Покончив с исцелением, посмотрела на мужа, перевела взгляд на кровать. Это место, конечно, отнюдь не такое, каким я себе представляла, но хотя бы простыни чистые. В конце концов, в священном фолианте «О первой брачной ночи», который я зачитала до дыр, так и написано, что «место действия не имеет значения». И «главное, чтобы мужу было комфортно». А судя по всему, этому дикарю и в трактире комфортно, и на траве посреди поля, и даже верхом на драконе. Он у меня неприхотливый.

Встав, я сделала глубокий вдох и задала волнующий меня вопрос:

— Сейчас ты вскроешь мою печать?

Вардар заметно оживился. Он убрал руку, которой подпирал голову, и откинулся на спинку кровати с едва уловимой улыбкой на вовсе не сухих устах. К слову, странное чувство образовалось при воспоминании о нашем поцелуе, будто в мой живот поместили огненный шар, согревающий все внутри.