Генри схватил меня за кисть руки, но я оттолкнула его. И тогда он попытался сделать это снова…

– А ты как думаешь, если девушка публично тебя отшивает, это о чем говорит? – с нескрываемой острой издевкой вопросил Деймон. Казалось, ему доставляло огромное удовольствие намекать Генри на его место, а может и унижать.

– Довольно! – отец ударил ладонью по столу, резко подскочив на ноги. Позади с грохотом упал его стул, привлекая к нашим посиделкам внимание тех светлых, что находились в помещении. Они переглядывались, а кто-то и перешептывался.

– Спасибо, господин Блэйк за мое спасение! – довольно громко отчеканила я, затем сделала шаг назад. – Но, с вашего позволения, я, пожалуй, пойду. Все-таки не каждый день становишься добычей нежити. Утомляет, знаете ли.

Деймон ничего не сказал, а может и хотел, да только я вовремя сбежала. И к моему счастью, Генри не помчался следом. Вот и здорово! Пускай продолжают свои словесные игры без моего участия. А я лучше схожу к Элле, которая вместе со своей матушкой выскользнула из столовой, пока велись разговоры на повышенных тонах, спрошу как она себя чувствует или же выйду на улицу и буду искать тех, кому нужна помощь. В конце концов, мама права – мы слишком сильно поджали свои хвосты.

Выйдя во двор, я накинула на себя теплую вязаную шаль Греты и свернула за угол. С неба срывался снег, заставляя то и дело ежиться. Но сейчас исходящая от него прохлада была как нельзя кстати, у меня знатно горели щеки. Я до сих пор помнила прожигающий взгляд Деймона, направленный в мою сторону.

Однако уйти далеко не удалось. Кто-то позади схватил меня за кисть руки и сильно прижал к холодной стенке спиной. Изначально я подумала, что опять Генри прицепился, но когда подняла глаза – обомлела.

– Дей… мон, – прошептала я. От него исходило тепло, даже жар, обжигающий каждую клеточку моего тела. Впервые за столько времени мы оказались один на один, настолько близко, что наше дыхание переплелось в единую субстанцию. По плечам пробежались мурашки, приятные и очень волнующие. Тоска, которую я прятала глубоко в сердце, рвалась наружу. Мне вдруг показалось: мы не виделись вечность. И волосы у Дея стали темнее, и взгляд более проницательный, глубокий, а губы… такой чувственной изогнутой формы, что пульс моментально учащался.

Мамочки…

– Все еще помните мое имя, госпожа Ламар?

– Лучше бы забыла, – сказала первое, что пришло на ум, стараясь, чтобы тон звучал куда более суровым. В бездну формальности! А после ещё и дернулась, попытавшись вырваться из крепкой хватки парня, что разворошил мою душу, оставив там, внутри, миллиард сожалений и разочарований.

– Не посмеешь, – самодовольно заявил он, лишь сильнее сжав мою руку. Причиняя боль, но далеко не физическую. Блэйк прекрасно знал, как ранить словами и поступками.

Я не посмею его забыть?! Ха-ха и ещё три раза "ха". Видимо, высокомерие действительно в крови темных, ведь теперь я точно знала, что в академии их этому не учат. Как он может так говорить после всего, что сделал? Хотя, чего еще стоило ожидать от того, кто не верит в любовь? Уж точно не признания в ответных чувствах.

– Я буду очень стараться, – прошипела ему в лицо, привстав на носочки.

– Не сомневаюсь, я уже лично убедился в том, насколько ты старательная, Адель, – фраза Деймона прозвучала несколько двусмысленно. А после он склонился ниже, приблизившись лицом к моему настолько близко, что мое сердце сжалось в тугой комочек. Я почувствовала горячее и учащенное дыхание Дея, от соприкосновения с котором мои губы начало покалывать, словно вот-вот и случится то, чего я одновременно меньше всего хотела и больше всего желала. – Я же тебе нравлюсь, ты сама мне так сказала.