Так, нет, нам не надо думать о Быстрицком в трусах, совсем не надо! Лучше что-то полезное сделать.

Решаю все-таки нашаманить простой и вкусный ужин, чтобы сбросить куда-то остатки энергии. Мою и нарезаю пополам помидорки черри, высыпаю их на противень, кладу сыр для греческого салата, сбрызгиваю все оливковым маслом и специями, отправляю запекаться и параллельно ставлю кастрюлю, чтобы отварить пасту. Как только макароны будут готовы, их нужно просто закинуть в противень к расплавленному сыру и тщательно все перемешать. Делать – элементарно, а вкусно так, что пальчики оближешь.

Пока все готовится, успеваю высушить и уложить волосы, распылив на них ароматный термозащитный спрей, который очень заходит моей новой подружке Саммер. Мы вместе с ней снова отправляемся на кухню, где я заканчиваю блюдо, варю себе кофе и устраиваюсь с ноутбуком, чтобы сделать на своей странице пост о приюте, а заодно написать для Стаса. Я как раз успеваю выполнить свои планы к моменту появления хозяина сей чудной квартиры. Когда он заходит и пытается сразу напялить ошейник для прогулки на Саммер, та морщится и сторонится Стасика, ведь от него до сих пор пахнет другими собаками. Понимаю ее – мужик, который изменяет, – это ужасно. Но в данном случае могу уверить Самми, что ее хозяин ни в чем не виноват.

- Он не таскался по бабам, дорогая, а всего лишь тусил с друзьями, – с умным видом обращаюсь к Саммер, которая жмется к моим ногам. – Так что прости его и отправляйся гулять.

- Ну вот еще! Теперь она будет слушаться тебя, а не меня? Что за новости?

- Сам виноват! Тебе помочь?

Я справляюсь в два счета, ловко нацепив на нее ошейник и прикрепив к нему поводок. Стас уходит на сорок минут, в течение которых я успеваю позвонить маме (блудная я дочь, не помню, когда делала это в прошлый раз) и списаться с девчонкой из приюта, чтобы добавить ее в друзья и показать ей свой пост. Обещаю сделать все, что в моих силах, лишь бы только пристроить Друга в хорошие руки, и тут как раз возвращается Стас.

Он молча раздевается и уходит в душ, а я из последних сил держусь и терплю, лишь бы только не попереться смотреть на голого министра. Постигаю дзен, пока в душе льется вода, и счастливо выдыхаю, когда это прекращается.

А потом Быстрицкий заходит на кухню в одном полотенце.

Мне кажется, от усилий, что я сейчас прикладываю, у меня стучат зубы. Так сильно я пытаюсь не выдать что-то пошлое, что сдало бы меня и мои мысли с потрохами.

Стас же, пройдясь по волосам руками и расчесав их таким образом, наливает себе водички и спокойно пьет, прислонившись к столешнице.

Не смотри, Давыдова, не смотри. Это всего лишь почти голый мужик, а тебе уже двадцать семь, не видела что ли никогда такого? Ну просто пресс. Ну косые мышцы, да. Ну плечи красивые, еще и с россыпью веснушек.

- В духовке что-то стоит? – Стас отвлекает меня своим вопросом, и я на секунду забываю, что вообще-то нахожусь на кухне и знаю, что стоит в духовке.

- Ты держишь меня тут только ради еды?

- Нет, это приятный бонус.

- Я сделала пасту с помидорами и сыром.

- Звучит отлично, но сначала мне нужна твоя помощь.

- Тебе? Нужна моя помощь? – аж бровь вверх ползет.

- Завтра я участвую в совещании с губернатором и председателем Правительства по подготовке к выставке, они ведь оба едут. А после у меня съемка эфира для телеканала, только не в студии, а в электробусе. Надо выбрать, что надеть.

- А сам уже не справляешься? Я думала, в твоем возрасте еще сил хватает…

- Давыдова, – он произносит мою фамилию сквозь зубы, оборвав меня на полуслове. – Еще пару раз ты так пошутишь, и будешь проверять со мной мой возраст, насколько я еще вынослив и силен, поняла?