Правда, пришлось отстоять приличную очередь на въезде, потому что Мост Роз рухнул и на его месте все еще разбирали завалы…

Тут тетя Мюри осеклась, взглянув на меня с жалостью.

- О, мой сладенький котик! – произнесла она. – Прости свою глупую тетушку Мюри! Я не хотела причинять тебе боль этим известием. Я же вижу, как исказилось в страдании твое красивое личико…

На самом деле мое… гм… личико исказилось от «сладенького котика», а вовсе не при упоминании о рухнувшем мосте.

Но теперь она здесь, добавила тетя Мюри, и готова приступить к своим непосредственным обязанностям.

- К каким именно? – поинтересовалась я.

- Твоей компаньонки, моя рыбонька! Тетя Мюри сделает из тебя королеву, – уверенно заявила пятиюродная родственница короля, – и я смиренно надеюсь, что ты не забудешь обо мне и после отбора позволишь остаться во дворце. А позже я стану нянчить ваших деток. – Она прижала руки к необъятной груди. – О, детки…

Мне показалось, что тетя Мюри сейчас зарыдает от умиления, хотя никаких деток в этой комнате не было и в помине.

Здесь были только мы с ней, две горничных и моя полнейшая амнезия.

- К тому же кронпринц к тебе определенно благоволит, – всхлипнув пару раз, тетя Мюри уставилась на меня цепким, оценивающим взглядом.

На это я подумала, что ее настроение меняется, как сквозняк, долетавший из приоткрытого окна. Тот иногда касался моей кожи лица и, казалось, был пропитан солнечными лучами и цветочным запахом.

Неожиданно мне захотелось подняться с кровати, наконец-таки сбросив с себя эту противную больничную слабость. Затем расправить плечи и выйти из комнаты – из своего заточения. Возможно, даже спуститься в сад, как рекомендовал мне Сэмюель Норвей.

Но сперва меня ждала важная встреча с тем, кому, по словам доктора, я спасла жизнь, а по словам тетушки Мюри выходило так и вовсе нечто необычное.

- Так уж и благоволит? – переспросила я.

- Насколько мне известно, – Мюриэль Бургес покосилась на молчаливых горничных, – Роланд Годдарт навещал тебя несколько раз. И эти цветы, – она многозначительно уставилась на два букета, стоявшие на прикроватном столике, – прислал вовсе не его секретарь. По слухам, кронпринц выбирал их лично.

- Это большая честь для меня, – отозвалась я, размышляя, мог ли тот мужчина, которого я видела во время своих пробуждений, быть принцем Роландом.

Этого я не знала, но уже очень скоро мне предстояло выяснить.

- К тому же одна маленькая птичка спасла кронпринцу жизнь, – намекнула тетя Мюри. – И это дает моей птичке пусть небольшое, но преимущество перед остальными птицами на королевском отборе.

На это я засобиралась было спросить, о каких птицах идет речь, но затем неожиданно поняла, о чем она говорит. Отбор невест, ну конечно! Тот самый, которому не мог помешать рухнувший мост, и он обязательно продолжится, как только я смогу присоединиться к остальным избранницам.

- Спасибо! – отозвалась я мрачным голосом. – Но, наверное, подробностей этого чудесного спасения мне так никто и не расскажет?

- Подозреваю, это сделает его высочество лично, – намекнула тетушка, затем заявила, что жить она станет в смежной комнате.

Все решено, и туда уже успели принести ее вещи. К тому же в наших покоях – это она произнесла со значением – есть не только две спальни, ее и моя. Также имеются две ванных комнаты, в которых установлены новейшие ватерклозеты.

По слухам, их привезли из самой Цельсии!..

О, она уже много раз их опробовала – у каждого из ватерклозетов имелся водный слив, и это совсем другое дело, чем те «скворечники» с дырой в полу, которыми испокон веков пользовались в родовом замке Бургесов. Все содержимое из них сбрасывалось в ров за крепостной стеной, но за последние столетия этот ров ни разу не чистили.