Я смотрела на него.

Все это как-то не укладывалось в голове.

Разбавленное вино, бобы с луком, уставшее, осунувшееся лицо, круги под глазами. Победитель. Король. Только вчера взявший город, получивший все…

– И вчера тоже? – тихо спросила я.

Он кивнул.

– Вчера вообще только воду. Если бы пил вино на пиру, то не смог бы ограничиться одним поцелуем. Порадуйся. И так, знаешь…

Он отвернулся. Поджал губы.

Разбитая бровь, синяк у него на лице из бордового стал густо-синим, желтоватым по краям, скоро начнет сходить. Царапина на скуле. Как же это вышло? Я ведь пыталась убить его, я видела, что это невозможно, даже поцарапать. В чем секрет?

Небо за окном совсем потемнело, еще немного, и начнется гроза. Я уже слышала далекие раскаты, молния сверкнула на горизонте.

Веселье закончилось.

Стало как-то не по себе. Совсем неуютно. Неловко.

– А как собираешься выкручиваться ты? – тихо спросила я. – Когда все эти короли и торговцы придут за мной?

– Я узурпатор, а не преемник, – хмуро сказал Эрнан. – От меня не ждут соблюдения старых договоренностей. Я просто оставлю тебя себе, и пусть проваливают.

– Почему?

Глупый вопрос.

– Потому, что я люблю тебя. И никому не отдам.

Тихо и просто, словно это не признание. Словно…

Он даже не смотрел на меня. Куда-то в сторону, все так же хмуро, стиснув зубы.

Потом встал, вышел на балкон. Подставил лицо первым каплям дождя.

С улицы пахнуло прохладой.

Мне, наверно, стоит уйти.

Бабочка у окна.

Мертвая бабочка лежала у окна, сложив крылья. Почти высохшая, невесомая.

Когда-то в детстве я умела оживлять бабочек. Я брала их, клала на одну ладошку и накрывала второй. Я представляла, что бабочка сейчас спит, ей снятся сны, какие-то чудесные цветочные сны, в которых небо и солнце, и у нее все хорошо. Сейчас она проснется и полетит. Потом я открывала руки, тихонько дула, и бабочка просыпалась. Иногда взлетала сразу. Иногда долго лежала на боку, подергивая лапками, но потом все равно поднималась, расправляла крылья.

У меня всегда получалось.

Однажды я даже оживила птичку, найденную в саду.

Я так радовалась. Мне было, наверно, пять лет.

Только няня сказала, что птичка просто замерзла ночью, уснула, а я отогрела ее своим дыханием. Ничего особенного не произошло. Никакого чуда.

Отец был в ярости. Он сказал, что если я еще раз, еще хоть раз сделаю что-то такое, он велит запереть меня в башне и не выпустит, пока не придет пора выдать замуж. Потому что принцессе не подобает делать такое. Потому что людям, которые умеют такое, уготована особая судьба. Я должна забыть. Иначе скитальцы заберут меня. И я ему больше не дочь.

Этими скитальцами пугали долго. Но я даже не знаю, были ли они на самом деле, или это все сказки. Древние сказки о древней магии.

Больше никаких бабочек.

Я была послушной девочкой, а потом выросла и забыла.

Теперь у меня нет отца, и уже никто не заберет.

Бабочка у окна.

Я осторожно взяла ее, положила на ладонь. Неужели я правда могла бы сделать это? Представить, что она спит, накрыть другой рукой. Какие сны снятся бабочкам?

Бабочка у меня между ладонями.

Что нужно сделать?

Я пыталась представить изо всех сил. Она спит. Просто спит.

Теперь открыть ладони и подуть?

Открыть… крылышко сломано, на пальцах пыльца.

Если подуть…

Я очень хотела, очень старалась все делать правильно.

Но ничего.

Я дула, но бабочка не оживала никак. Я пыталась повторить все снова, от начала до конца. И снова ничего.

Ничего не выйдет. Я была ребенком, теперь все иначе. Это была игра, не на самом деле. Я просто не помню. Ничего не было. Няня права, я не оживляла их, бабочки просто спали. Мне только казалось, что я оживляю их.