«Потом, наверное, пожалею об этом, но сейчас… Сейчас я просто не могу иначе. Запал иссяк», отметила я про себя.

– Зеркало вот тут, на обратной стороне ширмы,– Шайла ловко развернула оную ширму, и я с интересом уставилась на себя.

На фоне насыщенно-синего платья мои пепельные волосы отливали серебром. Зато глаза горели так, будто я колдую – синющие, как будто с линзами.

– Может, поясок потужее затянем? – предложила Шайла, видя, что я слишком уж долго смотрюсь в зеркало.

– Не надо,– поспешно проговорила я,– не надо.

– Ага, хотите ленту на шее затянуть? – спохватилась моя добрая служанка.

– Я уже тебе надоела?

Захохотав, она махнула рукой:

– Поцелуи богини надобно прятать от всех, кроме мужа. Ну и от служанки прятать не надо тоже, потому как бессмысленно сие.

На моей шее красовались три крохотные родинки, и если бы не Шайла, я бы вряд ли их заметила. Увы, мне было трудно смириться с внешностью Эльсиной Тремворн. Хотя надо признать, что прошлая-я выглядела значительно хуже.

– Затягивай,– вздохнула я, отворачиваясь от зеркала.

– Уж я надежно, не расплетется,– покивала Шайла.

– Главное, не передави,– фыркнула я.

На сердце привычно легла тоска. Где-то там сейчас выходят новые фильмы, песни, сплетни, в конце концов. А я здесь.

«Зато есть магия», попробовала я себя подбодрить. «И потом, со дна реки сложно следить за трендами».

– Все! Вы даже не шелохнулись, а так боялись, так боялись.

Она пересадила цветок мне на плечо, но я, покачав головой, оставила синеглазку на подоконнике:

– Вдруг пострадает на полигоне?

Вообще, нужно признать, что к своим растениям я старалась относиться бережно. Другое дело, что до недавнего времени у меня это просто не получалось. Наверное, именно поэтому мне хотелось дать случайно проросшей синеглазке пожить подольше. Не отнимать у нее магию и…

«Посажу-ка я тут всю мою главную троицу», решила я.

И прорастила из зернышка белый цветок.

Семена, кстати, были разными. Я даже не знаю, чем были эти крохотные штучки до того, как я решила, что вот этот должен стать синим усыпляющим цветком, а вот этот белым адсорбентом.

Но что-то мне подсказывало, что в этом мире цветочники работают иначе. Не подключают фантазию.

«Или они знают, как нельзя. А я не знала и у меня получилось», хмыкнула я про себя.

А после решительно оправила плотную юбку и уверенно произнесла:

– Я готова.

– Агась,– кивнула Шайла и решительно распахнула дверь,– следуйте за мной, тут до полигона быстрехонько, если черными коридорами!

– Черными коридорами?

– Ну, в стенах,– она кивнула на альков,– проходы для слуг, чтобы мы под ногами у сиятельных тригастов и дирранов не путались.

С каждым шагом мне становилось все легче. Неужели именно сейчас я делаю первый шаг к самостоятельности?

«Только бы ничего не сорвалось», взмолилась я про себя. «Напревозмогалась я, уже не хочу больше!».

– Сюда, туточки вылезем в обычный коридор, и вы лебёдушкой вплывете на полигон,– азартно проговорила Шайла.

Она была так воодушевлена, что даже веснушки на ее бледной коже сделались ярче.

– Спасибо,– я улыбнулась. – Тебе вряд ли позволят войти.

– Ай, понимаю,– она вздохнула,– до чего люблю на все магическое глазеть! Но на полигоне пустым делать нечего, убьет. Поплету.

Пустым. Вот, значит, как называют не-магов.

– Не унижай себя этим словом,– я серьезно посмотрела на служанку,– в тебе есть и доброе сердце, и честность, и верность, и храбрость. Разве ты пуста? Одной магии мало, чтобы быть достойным человеком.

Шайла шмыгнула носом и улыбнулась:

– И правда. Во мне еще и органов тьма, я в учебники анатомии смотрела, дивилась. Ни единого пустого места!