Кинув взгляд на лиловогривого монстра, занимавшего едва ли не полтрейлера, я ему подмигнула.

– Гру? – вскинул лохматую голову мой верный друг, который по совместительству был ещё и моей любимой лошадкой.

Правда, без иллюзии кататься на нём я не рисковала. Одно дело – горы! Там и не такое водится. Другое – город.

Вернувшись к созерцанию себя любимой, я придирчиво хмыкнула. Густые, слегка растрёпанные волосы переливались разными оттенками фиолетового: от сиреневого до лилового с вкраплениями маджентовых прядей. Самое забавное, что это был мой естественный цвет, о чём никто, конечно же, не знал. Ну, кроме папы, разумеется.

Острые ушки, торчавшие из-под волос, люди тоже считали результатом пластической операции, на которую эксцентричная девица пошла из-за глупой прихоти.

Наивные!

Впрочем, меня такое положение дел вполне устраивало. Не надо было объяснять каждому встречному-поперечному, откуда я такая необычная взялась. Тем более, я и сама не знала – откуда. Взялась и взялась – ветром на порог отцовского дома занесло.

Было мне тогда года три, не больше. Во всяком случае, именно так определили возраст маленькой девочки, подкинутой магу-отшельнику, решившему поселиться в горах, его коллеги и медики, коих срочно пришлось вызвать, потому что сам маг понятия не имел, что делать с привалившим вдруг «счастьем».

Счастье (то есть я) вело себя тихо, не капризничало, но при этом мёртвой хваткой сжимало «щеночка», который на собак был похож лишь отчасти. Четыре лапы, умильная мордашка и длиннющий хвост с подозрительно твёрдой лиловой кисточкой. Ещё к нам прилагалась записка, упакованная в конверт, на котором вместо штампа был отпечаток накрашенных помадой губ.

В послании говорилось, что я – результат одной бурной ночи, проведённой моим папой (он же маг-отшельник) и мамой (чья личность, как, собственно, и видовая принадлежность, до сих пор не установлена) в каком-то захолустном отеле. ДНК и маго-экспертизы наше с отцом родство подтвердили, лишив его возможности отделаться от меня под благовидным предлогом.

И слава небу!

Кто и где растил меня первые три года, я, естественно, не помнила. Зато дальнейшая моя жизнь провалами в памяти не изобиловала. Разве что после очередной магической дуэли, во время которой «добрый» папочка швырял своё остроухое чадо по импровизированной арене в воспитательных целях.

Мага он из меня воспитывал, угу… боевого. По своему образу и подобию. Откупоривал таким варварским способом скрытые резервы моего на редкость многогранного дара. Временами это даже получалось. Нечасто. Но опыт, без сомнения, был ценный.

А вообще, жаловаться мне не на что. Жила я до своего совершеннолетия хорошо и даже весело. Свежий горный воздух, наставник с девятым уровнем силы, монстры, периодически выползающие из пещер, люди, которых вечно надо спасать из-под завалов или от вышеупомянутых монстров – та ещё развлекаловка!

Наставления отца, как и его уроки, тоже не прошли даром. Всё же мне повезло с родителем, пусть и всего с одним.

Хотя папа не поленился сделать всё возможные тесты, чтобы окончательно убедиться в нашем кровном родстве, и только потом смирился с тем, что его уединение больше таковым не является, мы очень быстро с ним поладили. Так потом и жили втроём: я, он и «щеночек», из которого вскоре вырос огромный мохнатый зверь, не поддающийся идентификации.

Жил этот зверь, не в пример обычным животным, долго и, подозреваю, стареть вовсе не собирался. Я с детства звала его Грумом, потому что он часто повторял это слово с разными интонациями. Так оно к нему и прилипло.