– С того, что меня хранит мой великий северный покровитель! Кром!

По Айлите было видно, что она много чего может сказать и про жизненную философию Конана, и про его «великого» покровителя. Но ведь она – женщина. Конан буквально видел, как вращаются под красивыми волосами маленькие шестерёнки в голове его прелестной любовницы: нельзя спасшего её варвара – оскорблять! А смеяться над его «покровителем» – вообще кощунство! Так что она промолчала, закусив губу. Нахмуренные брови поспешила вернуть в нормальное положение. Хмыкнула. И глотнула ещё пива из кружки. Отёрла со рта пену, перевела взор на кружку:

– Вот ведь сволочь. За все сорок пять лет, пока содержал меня здесь, ни глотка пива так и не дал. Даром что – «будущий Властитель Ойкумены и её окрестностей»!

– Да, я тоже заметил странности, если назвать их столь слабым словом, в его поведении. И жизненных идеалах. А уж про планы – да что там говорить!

– В твоих жизненных идеалах я тоже вижу много чего странного. Ну, для меня. Например, взять хотя бы те же сокровища.

– А что там – с сокровищами? С чего бы это мне теперь нельзя было их забрать?

– А с того, мой милый спаситель, что они спрятаны! Причём – капитально! И если б ты не спас одну маленькую, но очень хитрую и наблюдательную женщину – шишь бы ты когда-нибудь нашёл их! Даже если б посвятил поискам полжизни! Да и зная – всё равно придётся повозиться, чтоб достать их.

– Не волнуйся, любимая! – Конан, у которого вспыхнули глаза при упоминании о сокровищах, сразу забыл про свои сомнения, – Ты только скажи – где они! А уж достать – моя забота!

– Отлично. Я готова. Ты закончил трапезу?

– Да!

– Тогда – пошли!

Спуститься пришлось в тот подвал, где на Конана накинулся огнедышащий дракон. Айлита уверенно прошла в дальний конец коридора – к торцу напротив «логова».

Довольно долго там что-то тыкала и нажимала в камнях. Затем грязно выругалась. Конан, стоявший чуть позади и не без интереса наблюдавший за действиями женщины, тактично промолчал. Хотя забористые словечки были бы уместны, скорее, в устах какой-нибудь базарной торговки, а не принцессы.

– Конан! – она раздражённо фыркнула, – Теперь, когда он мёртв, ничего из его ловушек и механизмов не действует! Тебе придётся поработать. Кувалдой.

– Ну, если дело только в этом – можешь не сомневаться! Лучший на ближайшие тысячу миль кувалдомахальщик к твоим услугам! А где хранится кувалда, я знаю.

Когда Айлита показала, куда конкретно нужно бить, Конан, поплевав на ладони, приступил. Однако едва пара-тройка сильных ударов пришлась по фальшивой, как теперь варвар видел, кладке, вся она завалилась внутрь открывшегося чёрного проёма. И осталось только убрать с дороги осыпавшиеся и наружу камни, и переступить через порог.

Но Конан не спешил это делать. Поскольку привык к ловушкам и «сюрпризам». И сейчас вместо того, чтоб вглядываться в темноту, перевёл взор на свою спутницу:

– А как ты узнала про эту потайную комнату?

Женщина, явно удивлённая его вопросом, чуть заметно вздрогнула. Затем, кусая губы, всё же ответила:

– Однажды, когда я особенно сильно сопротивлялась, и разозлила его не на шутку, пнув его прямо в… Ну, особенно удачно, он замуровал меня здесь. Связанную. И заковав мою голову в обруч на стене. И мне на голову каждую секунду капала вода! Он сказал, что это – кхатайская изощрённая пытка. Смертельная. – Конан невольно кивнул. Он был знаком с этой пыткой, – Ты не представляешь, до чего это мучительно! И может свести с ума! Пытка длилась, кажется, веками!

А в конце, когда моё терпение исчезло, словно последний снег под лучами майского солнца, и я уже готова была выть и биться, как в агонии, и сознание ускользало куда-то в подземелья Мардука, он всё же соизволил прийти. Перегородку приказал разобрать. И расковать меня. Видать, скучно стало без плотских утех… Он думал, что я без сознания – я прикинулась! – и проворчал: «Вот же живучая, с-сука! Дышит ещё! А то так бы и осталась тут навечно, и её дух охранял бы эти с…аные сокровища!»