Понимал в артефактах и их видах, мог определить причины магического истощения.
Всё это было хорошо. Но как же мало!
– Что, по-вашему, вызывает нагноение в ране? – спросила я.
Цурукава уверенно ответил про "дурную кровь" и "нарушение течения жизненных сил".
– Нет, Кэнсин-сан. Это бактериальное воспаление.
Но как объяснить природу инфекции человеку, который никогда не слышал о микроорганизмах? Без возможности продемонстрировать их через специальные приборы.
Когда я попыталась рассказать о стерилизации инструментов, он с недоумением покачал головой: "Зачем это нужно, если есть очищающие печати?" В их мире магия компенсировала отсутствие базовых гигиенических знаний. Я часто ловила себя на мысли, что местные целители напоминают средневековых хирургов, но вооружённых волшебной палочкой: умелые руки и магия творили чудеса.
Кэнсин не подозревал о существовании групп крови и их несовместимости. Когда я заикнулась об анализах, он с искренним интересом спросил: "А зачем смотреть на кровь, если можно просто увидеть больные места магическим зрением?"…
Наш спаситель и работодатель очнулся через двое суток.
Боже, редко когда я в своей прошлой жизни выдыхала с таким облегчением!
– Белла, – негромко позвали меня со стороны кровати. Я, с гулко забившимся сердцем, резко отвернулась от импровизированной доски, где были изображены простейшие, и, не скрывая радости, воскликнула:
– Вы проснулись!
– А как же. Мне нельзя оставлять вас в этом мире одну.
И столько всего я прочитала в его синих глазах, что невольно смутилась, почувствовав, как заалели щёки.
А потом на нас попытались напасть пираты. И не раз – дважды. Но артефакты, встроенные в галеон и напитанные под завязку маной, не оставили морским разбойникам и шанса – те неизменно оставались далеко позади.
Никто из пассажиров не заболел ничем опасным: ни цингой, ни тифом, даже дизентерия обошла стороной. И за это стоило сказать спасибо Кэнсин-сану – мужчина делал обход раз в два дня, и, если обнаруживал у кого-то что-то подозрительное, мигом лечил своей магией. Ему помогал Максимилиан и его артефакты. Некоторых мучила морская болезнь, но и только…
– Леди Белла, – голос лорда Грея вывел меня из глубокой задумчивости. Корабль отдал якорь. Волны шумно бились о борт. Кричали чайки, – пора покинуть судно. Наконец-то мы дома.
Глава 3. Столица
Тяжёлые дубовые сходни с глухим стуком опустились на каменный пирс. Мы первыми ступили на мостик, следуя за уверенно шагающим впереди Максимилианом.
– Позвольте вашу руку, леди Изабелла, – Грей помог нам обеим сойти на берег, где царила невообразимая суета. Грузчики сновали между тюками и ящиками, купцы громко торговались, а в воздухе висела плотная завеса из запахов моря, рыбы и специй.
Пробираться через портовую толчею оказалось непростым занятием. Приходилось то и дело уворачиваться от носильщиков с поклажей, обходить наваленные штабелями товары и лужи непонятного происхождения. Макс прокладывал нам путь, я следовала за ним, Аоки держалась рядом, крепко вцепившись в мой локоть. Нашу небольшую группу замыкал Кэнсин-сан.
Минут через пятнадцать шумный порт остался позади. Мы вышли на площадь, где выстроился ряд наёмных экипажей. Извозчики, заметив нас, тут же принялись наперебой расхваливать свои услуги:
– Недорого до любой части города!
– У меня самые резвые лошади!
– У меня чисто, никаких посторонних запахов!
Грей выбрал просторную крытую карету с чистым салоном и опрятно одетым кучером. Сторговавшись по цене, лорд помог нам забраться внутрь.
Экипаж, качнувшись, тронулся.