– А почему эта болезнь вообще настигла миссис Браун? – спросил молодой целитель со светлыми волосами.

– Хороший вопрос, мастер?..

– Я пока не мастер, – смутился парень. – Я всего лишь младший целитель. Меня зовут Жиль, леди Элисон.

Надо бы мне разобраться в местной иерархии.

– Исходя из симптомов и рассказа самой пациентки, – кивнула я ему, – болезнь развилась после тяжёлой лихорадки два года назад. Вирус повредил сердечную мышцу. В моей стране это называется вирусный миокардит, перешедший в дилатационную кардиомиопатию.

– А если бы у нас не было магии? – мне нравился этот юноша Жиль. Умение правильно поставить вопрос тоже своего рода талант. – Как бы вы могли помочь миссис Браун в случае отсутствия волшебства, леди Изабелла?

– Только пересадкой сердца, – отрезала я. – Но для столь сложной операции, увы, у нас нет очень и очень многого! Во-первых, отсутствуют артефакты для надлежащего хранения органа. Нет аппарата или артефакта искусственного кровообращения, мониторинга жизненных показателей, специальных хирургических инструментов для кардиохирургии, нет ничего для содержания пациента после операции, нет лекарств для проведения иммуносупрессивной терапии, чтобы предотвратить отторжение органа.

Я взволнованно начала мерить кабинет шагами.

– И! Это главное! У вас отсутствуют узкие специалисты: анестезиолог-реаниматолог, перфузиолог, бригада кардиохирургов. Но даже если бы команда гениев-артефакторов совместно с инженерами смогли создать всё вышеперечисленное – это прорва времени, это обязательные ошибки, промахи, переделывание. То же самое касается лекарств. Это всё – месяцы, годы работы, так много времени, увы, у мадам Мэри просто нет.

Замерев в центре комнаты, закончила я. Лекари стояли у стола, где лежал мой рисунок и растерянно хлопали глазами – они поняли далеко не всё, что я сказала. Уж термины однозначно.

– А энка? – Максимилиан достал небольшой флакон с перламутровой жидкостью, которая, как лава, медленно двигалась сама по себе.

Его коллеги почти одновременно качнулись вперёд, словно заворожённые – их взоры буквально прилипли к стеклянному пузырьку.

– Это необыкновенное растение, его корни питают жизненные токи, идущие от самой горы Эйэн-дзан. Оно обретает полную силу лишь сто лет спустя. И только один цветок из всех. Магия цветка по преданию способна вернуть здоровье любому даже смертельно больному существу.

Я внимательно посмотрела на эликсир и медленно ответила:

– Хочу верить, что благодаря энке миссис Браун поправится полностью… Но, раз уж вы обмолвились и произнесли вслух слово «предание», то я всё же допущу такую мысль: так как болезнь в сильно запущенном состоянии, то исцелиться на все сто процентов вашей пациентке не удастся.

– И всё же шанс, что легенда не лжёт, высок? – спросил Жиль.

– Да, несомненно. В любом случае энка продлит жизнь мадам Мэри и улучшит её качество… Хочу дать совет, прислушаться к нему или нет – решит лечащий врач миссис Браун, – я посмотрела прямо в тёмные глаза Кристоферу: – Действуйте осторожно, поскольку сердце ослаблено, а резкий прилив магической энергии может его перегрузить. Предлагаю начать с малых доз, постепенно увеличивая их, параллельно отслеживая изменения через Всевидящее Око.

– Ну, что же, не будем откладывать, мастер Донован? – повернулся Максимилиан к задумчивому Кристоферу. – Держите, – и протянул ему заветный сосуд с эликсиром из энки. Заведующий с лёгким поклоном взял лекарство и, посмотрев на меня, спросил:

– Леди Элисон, вы используете сложные термины. Любопытно, откуда вы это всё знаете? И можете ли подтвердить теорию практикой?