Обувь свалена кое-как, на комоде – бардак.

Артур совсем ослеп? Перестал следить за прислугой, или уволил всех из-за приступа плохого настроения?

− Приехали! - Выбегает кухарка.

Всплёскивает руками, помогая раздеться.

А ещё умильно причитать начинает.

− Ох, Екатерина Игоревна, какая же она маленькая… - Заглядывает через плечо. И сухонькие ладошки к щекам прижимает. – Совсем крошечка!

− Да, но быстро набирает в весе. – Улыбаюсь, скидывая обувь. И дочурку осторожно из её рук забираю. - Так что причин для беспокойства нет.

Иду по песку, испытывая брезгливость. Кручу головой по сторонам. Ожидаю увидеть нашу горничную, но её и след простыл.

Чем она занимается, когда в доме такая грязь?

Найду – сразу же депремирую.

Теперь, когда в доме ребёнок, нужно будет особенно следить за порядком. Не хочу, чтобы дочь подцепила какую-нибудь гадость.

− А вы… Вы не предупредили Артура Валерьевича о приезде? – Анастасия беспокойно смотрит на лестницу, ведущую на второй этаж. - Он не давал никаких распоряжений по поводу ужина…

− Мне не нужно предупреждать его о том, что мы с дочкой едем домой. – Говорю довольно подчёркнуто.

Замечаю, как женщина тушуется. Не решается спорить. И в сторону осторожно отходит.

− Он дома?

− Да, должен быть наверху. – Шепчет с сомнением. И нижнюю губу начинает зубами терзать.

В душу забирается прохладное беспокойство. Ввинчивается под кожу. Распространяется по телу морозными щупальцами.

Цепляюсь пальцами за гладкие перила. Начинаю подниматься по лестнице, прижимая к себе дочку.

И нервничаю почему-то.

− Екатерина Игоревна, может, побыть с девочкой, пока вы поговорите? – Кухарка замирает не зная, стоит ли ей предлагать мне помощь.

Не дышит. Смотрит испытывающе.

Соглашаюсь. Передаю дочь ей на руки, замечая, как она прячет взгляд.

И мне это нисколько не нравится.

Червяк тревоги поднимает голову, начиная пищать внутри. Кричит ультразвуком. Съедает мозг.

Отгоняю мысли из головы.

Не сейчас. Не время. Потом.

Выдыхаю, с упрямством осла поднимаясь наверх.

Подхожу к двери кабинета.

И тихо скребу ногтями створку.

Артур не отвечает. Видать, увлечён работой, не замечая ничего вокруг.

Поэтому я бесстрашно опускаю дверную ручку, заглядывая в кабинет.

И останавливаюсь как вкопанная.

Взгляд моментально выхватывает сплетённые тела на дубовом столе.

Мужчина стоит ко мне спиной. Задаёт ритм. Но в том, что это Артур – нет никаких сомнений.

Широкие плечи обтянуты рубашкой, которую мы покупали вместе совсем недавно. Лица его партнёрши не видно. Замечаю только ноги в кружевных чулках, обхватившие бёдра моего мужа со спущенными боксерами.

Теми самыми, на которых написано «Люблю жену».

Боже, какой фарс…

– Артур… - Выдыхаю потрясённо. Кровь стучит в висках. Пульс зашкаливает.

Мне бы развернуться на каблуках, убежать. Но ноги просто прирастают к полу.

А ещё супруг оборачивается. И тёмные брови взлетают вверх.

– Катя? Что ты здесь делаешь?

– Вернулась домой из больницы. Не ожидал? – Поднимаю подбородок вверх, не замечая, как по скулам текут злые слёзы.

Размывают всё передо мной в отвратительное грязное пятно. В такое же мерзкое, в какое превратился наш брак.

Так больно.

– Катя, ты… - Артур поспешно запихивает своё достоинство в боксеры.

Смотрит на меня с пугающей отрешённостью. Будто сейчас ничего не произошло.

И грубо горничную со стола спихивает.

И только по ходячим на лице желвакам я понимаю, что он зол. Очень.

А ещё не ожидал, что я выпишусь из больницы, не поставив его в известность. Да ещё и приеду домой в столь неподходящий момент.

− Ты мне изменяешь, Артур? – Риторический вопрос непроизвольно слетает с губ.