Разворачиваюсь и игнорируя светящийся мобильный, отправляюсь в душ. Долго стою под струями горячей воды, потом укутавшись в халат, сушу волосы и возвращаюсь в спальню. От холода, сковывающего тело, забираюсь под одеяло. Знаю, что не поможет, потому что на улице лето, а кондиционер в номере я не включала. Этот холод идет изнутри и ничем его нельзя согреть.

Облокотившись на спинку кровати, решаюсь взять мобильный. Там с десяток сообщений от Эльдара. Все примерно того же содержания, что и раньше. Смахиваю их в сторону, даже не читая.

Совесть откликается только на три пропущенных от мамы и два от отца. Они волнуются, и им я не перезвонить не могу.

- Господи, Риточка, - мама отвечает после первого же гудка.

- Да, мам.

- Боже, слава Богу, с тобой всё в порядке. Где ты? Мы с отцом места себе не находим.

- Всё в порядке со мной, мам. Не переживайте. Мне просто нужно время побыть одной.

- Это Рита? – слышу встревоженный голос отца на фоне, а потом он забирает у мамы телефон, - Дочь, ты где?

- Пап, со мной всё хорошо, - стараюсь успокоить его, - я не дома.

- Я знаю. Эльдар тут нам все телефоны оборвал, требует сказать ему где ты. Но я его предупредил, чтобы он близко к тебе не приближался и не смел больше нам звонить, - папа чеканит сквозь сжатые зубы, - На порог этого мерзавца не пущу, даже если в ногах ползать будет! Ты меня слышишь?

- Да, я слышу, - рефлекторно перебираю кромку одеяла, представляя, что испытывают мои родители.

Какой стыд и унижение перед всеми. Не знаю как они вообще держатся. Сильные мои.

- Ты там давай домой приезжай, дома оно знаешь, и стены лечат.

- Я приеду, пап. Только позже. Как Полинка?

- Да хорошо. Спит уже с пингвином своим.

- Ясно. Ладно тогда, и вы ложитесь. Не нервничайте, хорошо?

Папа обещает, что они лягут, а мама снова забирает у него трубку. Нервничает, говорит, что никогда ещё Эльдар не был таким злым, как во время звонка им. Переживает за меня и папу. Чуть ли не плачет о том, как всё переживёт Полинка. Я слушаю всё это на автомате, потому что нет сил пропускать через себя ещё и чужие эмоции. У меня и своих-то переизбыток, каждая клеточка болит и стонет.

Закончив разговор, съезжаю на подушку и уже собираюсь выключить телефон, как задерживаюсь взглядом на обложке экрана. Не знаю, что устанавливают другие люди, но у меня стоит наша с Эльдаром и Полинкой фотография. Когда ей было шесть месяцев мы выбрались на фотосессию в парк. Погода стояла сказочная. Мы гуляли, Эльдар заказал нам кучу разноцветных шариков, и носил Полю на руках так, чтобы она видела происходящее вокруг.

Дочка с детства была любознательной. Никогда толком не лежала в коляске. Если вдруг просыпалась, то настойчиво плакала и кричала, пока её не брали на руки и не носили так, чтобы она видела окружающий мир.

Я смеялась и говорила, что этим она пошла в Эльдара. Он своей неугомонной энергией даже врачей во время моих родов с ума сводил. То цветы мне в родзал каким-то образом пронес. Его еле заставили тогда вынести их в коридор. Сказали: «Выбирайте, папаша, или Вы присутствуете на родах, или цветы». Тут у Эльдара уже аргументов против не осталось. Он слишком сильно хотел быть рядом со мной во время появления Полинки на свет.

Потом, когда схватки уже были настолько сильные и болезненные, сначала пытался делать мне массаж спины, как советовали врачи, но поняв, что это не помогает, становился напротив меня и дышал вместе со мной. Часто и быстро. Я смеялась, стараясь справиться с болью, а врачи глаза закатывали и тихо посмеивались. И было над чем. Взрослый мужчина в костюме, приехавший в роддом прямиком с совещания ведёт себя как юнец. Но Эльдару было всё равно. Он в принципе никогда не задумывался что о нём подумают другие.