В Новгороде Сигурд держал детей тайно, поскольку совсем не был уверен, что Владимир одобрит такую трату, да и само воспитание чужого наследника могло попросту поссорить новгородского князя с Харальдом Серая Шкура. Но шила в мешке не утаишь. Олаву было двенадцать, когда на новгородском торгу он встретил вооруженного эста. Неудивительное дело, но, приглядевшись, мальчик вдруг понял, что за оружие перед ним. Эст держал в руках боевой топор Торольва! Олав, с трудом проглотив комок в горле, пошел следом за мужчиной.

Тот спокойно торговался, выбирая нужные ему товары, ни от кого не скрываясь. Эст надолго застрял у лотка со свежими калачиками, которыми торговала пухленькая вдовушка, так и стрелявшая глазками по сторонам. Казалось, для нее главным было не получение дохода от продажи товара, а привлечение внимания к собственным прелестям. Мужчина заигрывал со вдовушкой, и не без успеха, дело явно близилось к уходу с торга по обоюдному согласию, рука эста уже с вожделением поглаживала крутое бедро вдовушки, норовя забраться подальше, а губы под жесткими усами нашептывали в ушко что-то крамольное, от чего женщина хихикала и заливалась краской, но охальника не гнала, видно, нравилось… Олав подобрался ближе, не сводя глаз с топора, теперь у него не было сомнений, что это оружие кормильца. Мальчик уже справился с сильным волнением и теперь желал только одного – узнать, как попал в руки эста этот топор. Заметив интерес Олава к своему оружию, эст усмехнулся:

– Ну, чего таращишься, нравится?

Тот кивнул.

– Хороший топор, – довольно погладил рукоять оружия эст.

– Откуда он у тебя?

Эст подивился вопросу:

– Чего это? – Но не удержался и принялся похваляться, как захватил Торольва и зарубил его собственным же топором, потому что тот был слишком стар для раба.

– Ты Клеркон? – Голос Олава снова предательски дрогнул, произнося имя убийцы своего кормильца.

– Ну-у!.. – Эст не мог понять, чем вызван такой интерес мальчишки к оружию и к нему самому. Еще немного, и он просто ушел бы, отмахнувшись от Олава или, наоборот, кликнул бы своих, и тогда мальчику пришлось бы туго. Но Олав вдруг протянул руку к топору:

– Дай посмотреть? – В ответ на резкое движение эста, защищающее топор, почти просительно добавил: – Хорошее оружие…

Клеркон, решивший, что мальчишка просто помешан на оружии, согласно захохотал:

– Хорошее! Тебе такого не видать, щенок!

Не обращая внимания на обидное слово, Олав снова тронул топор:

– Дай подержать…

Эст был доволен:

– На, только не урони!

Произошедшего после не мог предвидеть никто – взяв топор в руки, Олав вдруг резко замахнулся и… Клеркон упал с прорубленной головой. Хотя мальчишечьих сил и было немного, но действительно хорошее оружие и жажда мести помогли Олаву совершить убийство. Стоявшие вокруг замерли. Первой заверещала вдовушка, у которой отняли возможность славно провести вечер и ночь. На счастье мстителя, рядом не оказалось никого из друзей и просто соплеменников Клеркона, не то не видать бы ему самому белого света.

Пока мстил, Олав не думал о том, что будет дальше, главным казалось именно это – отплатить за гибель своего кормильца. Но стоило эсту упасть замертво, как мальчик бросился удирать со всех ног. Вовремя, потому как опомнились и новгородцы: за убийство чужака в городе по головке не погладят. Но схватить Олава на самом торге не удалось, он добежал почти до двора своего дяди, когда встретил его самого.

– Что? Куда ты несешься? – изумился Сигурд, останавливая бегущего мальчика.

Олав смотрел на него широко раскрытыми от ужаса глазами: