В темноте, передвигаясь на четвереньках, таща за собой ружье, Джой гадал, какая роль отведена ему в кошмарной «живой» картине из трупов, которую намеревался сложить его брат. Если родители Селесты вернулись бы в город и попали в прицел карабина Пи-Джи, тогда в его распоряжении оказались бы все двенадцать «апостолов». Но в планах Пи-Джи наверняка нашлось место и Джою. В конце концов, он гнался за «Мустангом» по шоссе, свернул на Коул-Вэлью-роуд и остановился, предлагая последовать за собой. И хотя совершаемые им жестокие преступления любой нормальный человек назвал бы безумием, в остальном иррациональность в поведении Пи-Джи не просматривалась. В рамках своих убийственных фантазий он действовал четко и целенаправленно, шаг за шагом приближаясь к цели.

Зеленая подсветка настенных часов над плитой пусть чуть-чуть, но освещала кухню Биммеров, так что Джой не решался встать.

Два окна. Одно над раковиной, второе – за кухонным столом. На обоих занавески и, что лучше, жалюзи, закрывающие верхнюю половину окон.

Осторожно приподнявшись, прижимаясь спиной к стене, Джой протянул руку и опустил жалюзи. Страх окатил его волной холода. Он почему-то не сомневался, что Пи-Джи обошел дом и сейчас стоит у него за спиной, так что их разделяет только стена. И, возможно, Пи-Джи способен определить местонахождение брата и застрелить его сквозь стену. Прошла секунда, выстрела не последовало, волна ужаса, захлестнувшая Джоя, отхлынула.

Селеста рискнула подняться и опустила жалюзи на окне над раковиной.

– Ты в порядке? – спросил Джой, когда они вновь опустились на пол посреди кухни, предпочитая стоять на коленях даже при закрытых окнах.

– Они все мертвы, не так ли? – прошептала Селеста.

– Да.

– Все трое.

– Да.

– Нет ни единого…

– Ни единого. Все мертвы.

– Я знала их с рождения.

– Мне очень жаль.

– Бет нянчила меня, когда я была маленькая.

Необычный зеленый свет словно перенес кухню Биммеров в морские глубины или в другую реальность, вне привычного людям потока времени и пространства. Но одного только света не хватало для того, чтобы Джой забыл о происходящем вокруг. Живот у него скрутило, горло сжало так сильно, что он едва мог проталкивать воздух в легкие.

– Это моя вина, – выдохнул Джой, доставая из кармана запасные патроны. Но пальцы так сильно тряслись, что патроны упали на пол.

– Нет, не твоя. Пи-Джи знал, где они, где их найти. Он знает про всех, кто остался в городе, и где живут эти люди. Не мы привели его сюда. Он бы все равно их убил.

Джой попытался собрать упавшие патроны. Но онемевшие пальцы не желали слушаться, и он решил перезарядить ружье чуть позже, когда немного успокоится.

Джоя удивило, что его сердце по-прежнему может биться. Грудь словно стянули железным обручем.

Они вслушивались в ночь, ждали звука тихонько приоткрываемой двери, хруста осколков стекла под ногами.

Наконец Джой нарушил затянувшееся молчание:

– Дома, чуть раньше, найдя тело в багажнике его автомобиля, я мог позвонить шерифу. И тогда эти люди остались бы живы.

– Ты не можешь винить себя за это.

– А кого же еще мне винить? – Он тут же устыдился столь резкой реакции. Когда заговорил вновь, в голосе звучали горечь и угрызения совести, но злился он уже не на Селесту, а на себя. – Я знал, что надо сделать, но не сделал этого.

– Послушай, – в зеленом сумраке она нашла его руку, сжала, – когда я говорила, что твоей вины нет, я имела в виду другое. Не позвонив шерифу, ты допустил ошибку двадцать лет назад, но не сегодня, потому что отсчет твоего второго шанса остановить Пи-Джи идет не от разговора дома, не от находки тела. Точка отсчета – твое появление на развилке. Так?