Девушка передвинула рычажки, и по воздуховодам в салон хлынул горячий воздух.

Джой снял «Мустанг» с ручника, включил первую передачу, но, прежде чем тронуться с места, повернулся к девушке.

– Покажите мне руки.

Она показала, пусть и не очень понимала, зачем ему это нужно.

Раны на ладонях оставались, видимые только ему, но он решил, что они частично закрылись. И крови текло меньше.

– Мы поступаем правильно, уезжая отсюда, – объяснил он ей, хотя и знал, что едва ли она понимает, о чем речь.

Включил «дворники» и выехал на шоссе, продолжив путь в Коул-Вэлью. Автомобиль повиновался каждому его движению, как великолепно настроенный рояль, отчего на душе стало еще легче и веселее.

Минуту или две Джой полностью сосредоточился на вождении, просто вождении… такого с ним не случалось уже добрых двадцать лет. Он буквально растворился в «Мустанге». Мальчик и его автомобиль. Что могло быть лучше романтики дороги?

Потом он вспомнил слова незнакомки, произнесенные аккурат в тот момент, когда он впервые увидел «Мустанг» и остановился как вкопанный. «Джой?» Она назвала его по имени. «Джой? Что не так?» Но он точно помнил, что не представлялся ей.

– Как насчет музыки? – спросила она с нервной дрожью в голосе, словно его затянувшееся молчание тревожило ее куда больше, чем все сказанное или сделанное им.

Джой искоса глянул на нее, когда она потянулась к радио. Капюшон дождевика она откинула, открыв копну густых, шелковистых волос цветом чернее ночи.

Она сказала что-то еще, фразу, которая удивила его. Память его не подвела: «Ты совсем не такой, каким, я думала, станешь». А до того: «Ты никогда не казался странным».

Девушка поворачивала верньер, пока не нашла станцию, на волне которой Брюс Спрингстин пел «Дорогу грома».

– Как тебя зовут? – спросил он, решив перейти на «ты»[6].

– Селеста. Селеста Бейкер.

– Откуда ты знаешь мое имя?

Вопрос ее смутил, она лишь на мгновение решилась встретиться с ним взглядом. Даже в слабом свете приборного щитка Джой заметил, что девушка покраснела.

– Ты никогда меня не замечал, я знаю.

Он нахмурился.

– Не замечал?

– В средней школе ты учился двумя классами старше меня.

Несмотря на опасную, мокрую дорогу, Джой посмотрел на девушку, изумленный ее словами.

– Что ты такое говоришь?

Она ответила, не отрывая глаз от подсвеченной шкалы радиоприемника.

– Я училась во втором классе, а ты в выпускном[7]. Я по уши влюбилась в тебя. И была в отчаянии, когда ты закончил школу и уехал в колледж.

Джой с огромным трудом оторвал от нее взгляд.

Вписавшись в поворот, они проехали мимо заброшенной шахты со сломанным опрокидывателем, который на фоне черного неба смотрелся как скелет доисторического чудовища. Поколения шахтеров трудились в его тени, добывая уголь, но все они или умерли, или разъехались по другим округам и штатам. Следуя изгибу дороги, Джой плавно сбросил скорость с пятидесяти до сорока миль в час, столь потрясенный словами девушки, что уже не доверял себе, боялся не справиться с управлением на более высокой скорости.

– Мы никогда не разговаривали, – продолжала она. – Мне не хватало духа подойти к тебе. Я просто… ты понимаешь… восхищалась тобой издалека. Господи. Это так глупо звучит, – она искоса глянула на него, чтобы убедиться, что он не смеется над ней.

– Ты несешь чушь, – ответил он.

– Я?

– Сколько тебе лет? Шестнадцать?

– Семнадцать, почти восемнадцать. Мой отец – Карл Бейкер, а быть дочерью директора школы ой как нелегко. Я всегда чувствовала себя парией, так что мне с трудом удавалось завести разговор даже с парнем, который… ну, в общем, далеко не с таким красавчиком, как ты.