Лорд Бичем терпеть не мог Кроули, уже немолодого человека, чересчур много знавшего обо всем и обо всех и, похоже, делавшего немалые деньги на своих познаниях. Он пил без меры, играл вечерами напролет, гонялся за каждой юбкой, и хотя по всем признакам французская болезнь давно должна была свести его в могилу, этого до сих пор не произошло. При виде привычной наглой ухмылочки лорду Бичему всегда хотелось хорошенько стукнуть Кроули по носу.

Он ответил нахалу бесстрастным взглядом, кивнул и коротко бросил:

– Кроули…

– Кто эта прелестная леди, Бичем?

– Вряд ли она может вас интересовать, Кроули. Ваша лошадь, кажется, нервничает.

– Я где-то видел вас, дорогая. Кажется, неделю назад, на балу у Сэндерлингов. Вы были с Александрой Шербрук. Все делали комплименты вашим несомненным… э-э… достоинствам.

Хелен, с первого взгляда понявшая, кто перед ней, брезгливо скривила губы и немедленно отпарировала:

– Мои достоинства могут быть несомненными, но ваша грубость, сэр, еще более очевидна, мало того – невыносима.

Лорд Кроули отступил. Четко очерченные губы растянулись в уродливом оскале.

– Это ваше первое свидание с лордом Бичемом, дорогая? Умоляю, будьте осторожнее. Бичем – человек опасный. Он не будет обращаться с вами так хорошо, как я. – И с поклоном добавил: – Я, как вы уже слышали, Кроули. А кто вы?

Хелен широко улыбнулась:

– А я – леди, сэр.

– Проваливайте, Кроули! Мы с дамой заняты.

– Чем именно, позвольте поинтересоваться?

Лорд Бичем медленно поднялся и устремил на Кроули пронизывающий взгляд. Тот нервно поежился.

– Тут нечего скрывать, Кроули. Мы партнеры.

– В чем, позвольте спросить?

– А вот это не ваше дело. Убирайтесь!

– Вы заинтересовали меня, Бичем.

Он отсалютовал Хелен стеком, повернулся и грациозно вскочил в седло.

– Держитесь подальше от него, – велел Спенсер, глядя вслед всаднику, пока тот не скрылся из виду. – У меня репутация соблазнителя: занятие вполне невинное по сравнению с пороками лорда Кроули. Он же питает неутолимую жажду ко всяким мерзостям. Поверьте, он – воплощенное зло.

– Каким мерзостям?

– Он паразитирует на бессилии и несчастьях, – коротко бросил лорд Бичем. – Итак, на чем мы остановились?

– На Роберте Бернелле и лампе. Он писал, что никаких чудес лампа не совершала. И это при том, что король и королева целыми днями безуспешно терли ее. Наконец осенью 1279 года Элинор тяжело заболела. В то время в Лондоне бушевала какая-то злокачественная лихорадка, и королева вместе с тремя придворными дамами слегла. Все фрейлины умерли, и король был безутешен, опасаясь, что за ними последует и любимая жена. Тогда-то он в качестве последнего средства и взял лампу. Врачи отказались от королевы, и король положил лампу на руки Элинор.

Хелен умолкла.

– И что же случилось?

– Элинор выжила.

– Насколько я припоминаю, – заметил лорд Бичем, – королева Элинор родила невероятное число детей. Если она перенесла столько родов, неудивительно, что любая лихорадка была ей нипочем.

– Она беременела почти каждый год, – согласилась Хелен, – но болезнь была заразной и очень опасной, и три женщины скончались. Не будьте циником, сэр.

– А что писал Бернелл?

– Король завернул лампу в лоскут дорогого алого генуэзского бархата и поставил под стекло. Объявил лампу волшебной и выставил рядом стражу. Как-то утром он развернул бархат, чтобы взглянуть на лампу, но оказалось, что она исчезла. На ее месте стояла другая, совершенно новая и крайне уродливая. Король пришел в ярость. Стражников подвергли пытке, но никто ни в чем не признался. На следующее утро лампа оказалась на полке. Все посчитали, что укравший ее стражник так перепугался, что поспешил вернуть сокровище. Но через неделю все повторилось. Золотую лампу заменил отвратительный серебряный светильник. Утром лампа вернулась.