– Оставь-ка нас одних, племянник.

Когда Патрик вышел и закрыл за собой дверь, Чарлз Лесли повернулся к Катрионе.

– Ладно, теперь давай поговорим спокойно. Я хочу знать, что же все-таки стряслось. Около года назад вы с Патриком решили пожениться, и ничто не предвещало подобного развития событий.

Кэт вздохнула и опустилась в кресло.

– Поначалу это было всего лишь недопонимание. Фиона рассказала, что спала с ним, и я пришла в ярость: заявлял, что любит меня, а теперь выясняется, что спит с кем попало.

– Ты могла бы просто спросить у него, так ли это.

– Дядя! Его репутация не оставляла сомнений, тем более для юной наивной девушки, какой я была. Кстати, когда он нашел меня в А-Куиле, избил и изнасиловал, а еще назвал вещью, с помощью которой он будет делать детей. А чтобы не оставить мне выбора, пригрозил держать взаперти до тех пор, пока не забеременею.

Аббат молча возблагодарил Господа за то, что в качестве жизненного поприща выбрал служение религии. Женщины, в особенности те, что состояли с ним в родстве, доставляли окружающим одни неприятности.

Кэт продолжила:

– Он называл меня своей собственностью, вещью, с которой он может делать все, что захочет. До тех пор пока Гленкирк не признает меня личностью, а не дополнением к нему самому, я не намерена обсуждать возможность брака с ним.

Чарлз Лесли только вздохнул. Ситуация оказалась хуже, чем он думал, но, проанализировав ее, только усмехнулся: племянница оказалась талантливым стратегом. Теперь она держала графа Гленкирка за глотку. Если он хотел иметь сына – аббат не допускал даже мысли, что родится девочка, – ему придется удовлетворить все ее требования. Поразмыслив, аббат решил попытаться воззвать к материнскому инстинкту Катрионы.

– Ты не испытываешь никаких чувств к своему ребенку, племянница?

– Нет! – отрезала Кэт. – А что, должна?

Чарлз Лесли не сдержался и воскликнул:

– Господь всемогущий! Дитя, ты самое черствое существо из всех, кого я когда-либо знал! Как можно не любить своего будущего ребенка?

Кэт расхохоталась.

– Да с какой стати мне испытывать какие-то чувства к ребенку, которого я совершенно не знаю, никогда не видела? Глупости! Что, если я мечтаю о голубоглазом рыжем карапузе, а родится кареглазый брюнет… или того хуже – белокурая девчушка? Представляешь, какое меня ждет разочарование. А если принять во внимание то обстоятельство, что мы с отцом ребенка не в лучших отношениях…

Чарлз Лесли покачал головой.

– Ты намеренно все усложняешь.

– Возможно. Мне сейчас нелегко, дядюшка, я очень устала. Вы с Патриком можете переночевать здесь. Когда спуститесь вниз, пришлите ко мне миссис Керр, и мы решим, как вас поудобнее устроить.

Вернувшись в библиотеку, где его ждал Патрик, Чарлз покачал головой.

– Потребуется время. Она понимает, что все преимущества на ее стороне, и не собирается отступать.

– Но ее необходимо переубедить!

– Тебе придется соблюдать максимальную осторожность. Именно здесь ты допустил свою первую ошибку. Ты полагал, что сможешь поставить Кэт на колени, но ничего не получилось. Она горда и независима, вся в мою бабку Джанет Лесли, и так же, как она, наряду с упрямством обладает недюжинной мудростью.

– Когда Кэт успела набраться мудрости в своем юном возрасте?

– Ну… она тоже кое-что пережила. Основная проблема заключается в том, что она очень зла на тебя. Она не чувствует твоей любви лично к ней как к женщине, а лишь как к особи, способной рожать. Пожалуй, к этому можно отнестись с некоторым юмором: женщины в ее положении порой ведут себя несколько странно.