– Нет уж. Это он на тебе круто смотрится, а я буду выглядеть как дурочка.

Эспен пожал плечами:

– На твоём сером свитере не хватает чего-нибудь весёлого. Просто мысли вслух.

Я посмотрела на свою одежду. Серый свитер, чёрные штаны, беговые кроссовки. Куда мне до модной смурфеты.

Эспен притянул меня к себе и обнял:

– Я же прикалываюсь. Ты офигенная.

Я уперлась головой в его плечо, повязка, закрывающая мои волосы, тут же поползла вверх.

– Эспен, волосы! – Локтями отпихнула его подальше и схватилась за прическу. – Я же только все поправила!

Он вскинул руки в извинительном жесте:

– А-а, Мари, сорян!

Подтянул повязку на место. Теперь она сидела как надо, но я была не уверена, что со стороны все выглядело так же хорошо.

Эспен утешающе улыбнулся:

– Мари, ты красиво выглядишь. Честное слово.

Стало полегче. Хотя знаю, что это неправда.

После сдвоенного урока по английскому, который, казалось, никогда не закончится, наступил обед, и наконец-то можно было сидеть с кем хочешь и где хочешь.

Мы с Эспеном нашли место за корпусом спортзала – туда никто никогда не заходит. Это небольшой закуток, где новое здание школы соединялось со старым. Здесь можно присесть на травку, опереться спиной о кирпичную стену и нежиться на тёплом солнышке. И пусть немного поддувает. Даже навес есть на случай дождя.

Но козырное оно потому, что оно наше с Эспеном.

– Скажи, когда будешь открывать пакет, чтобы я приготовился, – сказал Эспен.

Эспен не любит сидеть рядом с другими во время перекуса, объясняя это тем, что я всегда приношу бутерброды с красной икрой, но я-то знаю, что он просто не любит есть, когда на него смотрят. Развернула пакет, достала бутер с икрой и глубоко вдохнула его запах. Сегодня мама дала еще один пакет – с кексами. Достала и его и протянула Эспену:

– Тогда не хочешь мои кексы?

Он сморщил нос.

– Они без сахара и без глютена, из экологически чистой малины.

Фу, говорю как мама.

– Но самое главное – они супервкусные, – сказала я, чтобы снова стать самой собой.

Эспен нехотя взял кекс. Я всегда его чем-нибудь подкармливаю, а сегодня он вообще забыл еду дома.

– Можешь еще и бутер взять, если хочешь.

Он покачал головой:

– Они напичканы всякой глютено-экологической фигней.

Он потрепал меня по волосам, затем погладил по щеке. Упёршись ладонью о землю, Эспен отклонился назад и прислонился спиной к стене. Откусил кусок от кекса и посмотрел на футбольное поле. Я медленно жевала свой бутер. Эспен – единственный в мире человек, с которым мне нравится сидеть в тишине. Вечность бы так провела, ничего не замечая.

Он прокашлялся и отложил недоеденный кекс. Полез в рюкзак за блокнотом. Открыл его и протянул мне.

– На биологии была скукотища, я рисовал, – объяснил он. На раз вороте блокнота красовался на рисованный чёрными чернилами скетч: маленькие фигурки людей, дом и подпись.

Пока учитель пытался растолковать Эспену принцип работы периодической системы, вдохновение побудило его нарисовать целый город.

Я провела пальцем от верхнего угла на левой странице до нижнего угла на правой странице:

– Это я? – Показала на рисунок девочки с повязкой на голове. Она улыбается. Красивее меня.

Эспен кивнул:

– Йеп.

Рядом он изобразил себя. Нарисованный Эспен будто бы танцевал. Я достаю ему до плеча – ровно как и в жизни.

Мы хорошо смотримся вместе. Подходим друг другу то есть.

Положила палец на бумагу, очертила вокруг нарисованных нас невидимый круг. Эспен наклонился ближе. Я почувствовала его теплое дыхание на своей щеке. Потом он выпрямился, перевернул страницу и уселся обратно, оперевшись о стену.