– Мечислав Николаевич! Как я рад!

– И я весьма рад! Прибарахляетесь? Боже! Кто это вас так нарядил?!

– А что, плохо?

– Ужасно. Эй, любезный! – позвал приказчика надворный советник. – Помоги господину раздеться. Идем отсюда, Осип Григорьевич, идем и как можно быстрее, а не то они превратят вас в савраса. Переодевайтесь скорее, я буду ждать вас в галерее.

Кунцевич и Тараканов вышли на Петровку и пошли к бульвару.

– Лихоимствовать стали, Осип Григорьевич?

Тараканов опешил.

– С чего вы взяли?

– А на какие же шиши вы хотели в Петровском пассаже одеться? Или в Москве у надзирателей сыскной полиции такое хорошее жалование?

Тараканов так растеряно глядел на столичного чиновника, что Кунцевич еле сдержал смех.

– Видите ли, Мечислав Николаевич, я до сего дня как-то на одежду мало внимания обращал, покупал, что подешевле, а тут… В общем, мне надо приодеться. А Петровский пассаж у всех на слуху. Ну, я и пошел. Кой-какие сбережения у меня есть…

– Пришли, а тамошние ушлые приказчики вмиг разглядели в вас человека, привыкшего одеваться на Апрашке[20]. Ну и постарались эти молодцы всучить вам втридорога залежалый товар. Вам когда нужно быть при полном параде?

– Послезавтра.

– Позвольте воспользоваться полученной на службе опытностью и угадать предмет вашего визита? Позволяете?

Тараканов вяло кивнул.

– Итак. Молодой человек на масляной неделе озаботился приобретением костюма. Пальто на вас хоть и не новое, но вполне ничего себе. Один воротник рублей на сорок тянет.