Там было сложено все, чем он пользовался не так часто, но что безусловно имело ценность.

Наконец, Паркер нашел что искал, это было газоанализатор, вернее его головка с датчиками. В таком виде прибор работать не мог, но Джон помнил, что не выбросил это устройство только потому, что ему сразу пришло в голову, как его можно заставить работать.

У него имелся универсальный адаптер, который давал возможность подключить это неполноценное устройство к сети «спейснет», а уж там можно было найти программное обеспечение, чтобы в режиме он-лайн обработать полученные газоанализатором результаты.

Порывшись по ящикам еще пару минут, Паркер нашел и адаптер, а потом еще полчаса возился с подключением прибора, поскольку блок терминала не хотел обнаруживать устройство из-за окислившихся пинов.

Наконец, ему удалось соединить компоненты воедино и аккуратно положить все это возле терминала, чтобы хлипкая цепь на разомкнулась. Затем Паркер сбегал в кухонный угол, вернулся с одной проколотой пачкой целлюлозы и еще раз проверив подключение, надавил на упаковку, выдувая воздух на головку газоанализатора.

Поначалу ничего не происходило, но спустя пару секунд появилась заставка, сообщавшая, что получена информация, которая обрабатывается.

– Так, сукины дети! Так! – произнес Паркер, садясь на стул и сверля монитор взглядом.

Время шло, минута сменялась минутой, а результата все не было.

Паркер начал нервничать. Может все зависло и следовало повторить манипуляции? А что если попробовать…

Додумать он не успел, окно мигнуло и выбросила результат.

Паркер посмотрел на череду знаков и почесал в затылке. Знакомой ему была лишь половина из них.

Недолго думая, он открыл специализированный химический сайт и забросил результаты в тамошний поиск.

Прошло несколько секунд и он получил длинное название, а под ним подробное описание из которого следовало, что это очень редкая техническая жидкость, которую использовали для обезжиривания контактов на волновых излучателях в каких-то криптоновых-неоновых бла-бла-бла.

Это было не интересно.

А вот в заключительном абзаце было написано, что вещество очень токсично, но после контакта с кислотными средами в течение двух часов распадается на безвредные составляющие.

– Так, – произнес Паркер. Потом двумя пальцами осторожно взял сплюснутую упаковку целлюлозы и отнес к остальным. Затем убрал их в отдельный пакет с надписью «гарант. нераств.», что означало – материал не подвержен быстрому распаду на воздухе, в воде или при солнечном свете.

Все остальные упаковки, обычно, держались не более недели, а спрайт-салфетки рассыпались в пыль через десять секунд после использования.

Столь короткие сроки существования некоторых материалов казались Паркеру неоправданными, хотя он где-то читал, что до изобретения подобных материалов, места обитания людей обрастали огромным количеством мусора из нераспадавшихся упаковок.

Итак, кто-то хотел от него избавиться и это очевидно.

Был подобран коварный яд, который затем распался бы от желудочного сока и все шито-крыто.

В дверь постучали. Паркер подбежал к ящику с инструментами и схватил молоток, потом все же надел брюки и вооруженный, с осторожностью приблизился к двери, в которую к тому времени, постучали еще раз.

– Кто там?

– Джон, это я – Риз!

Риз был соседом сверху и занимался производством на многокоординатных принтерах всякой сувенирной продукции, которую громко называл – художественными изделиями.

Паркер видел эти изделия – ничего особенного, но Риз продавал их достаточно успешно и даже обновлял, иногда, какое-то оборудование.