- Для тебя я всегда свободен, мелкая, - Илья хмыкает, а на фоне я слышу негромкие слова, которые не разбираю. - Так, чего звонишь? Обычно, я тебе звоню поболтать, а не наоборот.

- Да, нет, - неоднозначно отвечаю. Почему-то напрягает этот шум.

- Со-ня, - брат не отстает. - Спросить что-то хочешь?

- Хочу. Ничего не скроешь, - фыркаю.

- М, о ком? Явно о каком-то общем знакомом... Угадал? - чертяка еще и издевается, явно. Снова слышу неразборчивые слова.

- Я не знаю, что спрашивать, в общем, - психую. - У меня предчувствие, короче, плохое, вот.

- Иногда забываю, кому тридцатник, мне или тебе. Сонь, все нормально. Мы в одном городе, на фирме вижу их постоянно. Мы общаемся, - он отвечает, а я не верю. Словно Илья впервые в жизни мне врет.

- Я возьму билет сегодня же и прилечу. Ты говоришь неправду, - уверенно говорю, но как-то по-детски обиженно, хочется топнуть ножкой еще.

- Не смей, - брат меняется в голосе. Я аж вздрогнула от ноток раздражительности и гнева.

Сглотнула. Все же, что-то происходит.

- Илья... Что происходит?

- Соня, не смей покидать Грецию. Сейчас же дай слово, что не подумаешь даже прилететь.

- Я же сойду с ума, Илья... Они живы?

- Да, но тебе здесь не место. Поняла?

- Да, - пожимаю плечами. Брат быстро прощается и отключается.

Несколько минут прихожу в себя, слыша, что пришли няня и домработница. После слышу сзади негромкое:

- Мам, что-то случилось? - я поворачиваюсь на голос сына. Он тревожно смотрит зелеными глазами и я вытираю быстро слезы. Димка обнимает меня, я прижимаю его к сердцу.

- Все хорошо, малыш, - улыбнулась. - Это от ветра. Ты умывался?

- Да, и я, и Даня с Ником. Девочки еще спят.

- Иди буди их, а то мы везде опоздаем, - я погладила сына по щеке и поцеловала в лоб. Он кивнул и побежал наверх.

Пока дети спускаются, я прихожу на кухню. Домоправительница Талия уже готовит завтрак, а Мия, няня для Никиты уже успела его одеть и теперь садила его за стол, где уже стояла вкуснопахнущая овсянка с ягодами и орехами. Я подхожу к самому младшему сыночку и расцеловываю его щечки, на что он сонно улыбается.

Потом очередь девочек, которые уже одеты в то, что приготовила Мия вечером - в простые платья для садика. Я их тискаю по очереди, помогая присесть за стол.

Даньку я просто целую в лоб, зная, что он не любит все эти нежности.

Оставив детей внизу, я иду наверх, собираться и мне нужно, до обеда должна сдать работу по проекту.

Принимаю душ, вспоминая, как мы это делали втроем каждое утро, пока спали малые. Это был наш ритуал и я до сих пор помню, как это происходило...

Вот ладони Демьяна, в геле для душа, ведут вниз, очерчивают попу, ныряют между ножек. Юлиан любил прижаться спереди, к груди, чтобы дольше целовать меня. Конечно, делился с Демом, обычно все заканчивалось жарким и быстрым сексом, а потом мы все опаздывали... Но это было святое.

Сложно красить глаза, когда хочешь реветь в подушку. И полететь, узнать, что у них происходит. Новости ничего не говорили.

Наверное, важнее, что они живы. Главное, что Илья все же с их подачи запрещает мне приехать. Либо у них серьезные проблемы, либо они их ожидают.

А еще они не обрадуются переменам в моей внешности. Я больше не длиноволосая брюнетка. Жизнь с пятью малыми, особенно пока я справлялась с ними сама, не прошла без следа - захотелось хоть каких-то перемен. Уже найдя всех помощников, работу, я решилась. Выкрасила волосы в натуральный рыжий цвет. Мне так нравилось даже больше, думала еще подстричься, но вовремя остановилась. Ну и еще я решилась впервые добровольно лечь под нож хирурга, понимая, что в тридцать лет все же еще хочу иметь красивую грудь. Ничего не добавляла, просто сделала подтяжку кожи. Три беременности и пять детей совсем без следа не могли же пройти. А так я хоть стала нравится себе в зеркале вновь.