– Шеф, – начал помощник, запинаясь. – Вы по поводу Денисова, да? Я не мог вас ждать, это ведь очень важно и срочно. Мы и так прикрыли шумиху в сети.

– По порядку, – потребовал он без лишних слов и закрыл глаза, чтобы не видеть перепуганной суеты.

Его голос, измененный программой, звучал как хладнокровный баритон старика, выкурившего минуту назад трубку.

– Вы же видели отчет, да? – уточнил помощник дрогнувшим голосом.

«Взрослый зрелый человек, а так дергается только потому, что я могу его уволить», – подумал он, делая глоток кофе и не спеша с ответом.

Он не был высокомерен, просто устал так сильно, что говорить хотелось меньше всего.

Не дождавшись ответа, помощник все же заговорил, старательно пытаясь совладать с собой:

– Нам доподлинно известно, что накануне он пил под куполом с интеллектуальным агентом, высока вероятность, что продолжил это после. Где он был утром и что делал, мы не знаем, но разве это имеет значение? Отчет о работе его энергометра, полученный из центра контроля, однозначен. Разве мы можем оставить в штате человека, привлекающего к себе внимание мелким хулиганством?

– А мы можем просто уволить лидера проекта? – все же спросил он.

– Мы отправили к нему Дёмина, но тот вернулся без объяснений, – уже почти совсем уверенно говорил помощник. – Да, быть может, с официальным заявлением я поспешил, но мы не могли быть причастны к такому делу. Это страшно отразилось бы на будущем экспедиции. Вы же понимаете, не все выдерживают славу.

Он понимал, видел и не такое безумие. Ученые – люди замкнутые, одержимые. Они часто срываются и творят дикие вещи, только обычно им удается это скрыть, а здесь внимание к экспедиции и ее команде было так велико, что скандал обретал нешуточные масштабы.

– Его есть кем заменить? – спросил он, все обдумав.

– Да. Дёмину все известно. Он в составе, плюс все основные сотрудника были в проекте «Зеленый Титан» с самого начала. Они уверены, что смогут справиться и без него.

Он подумал, посмотрел на приказ и заключил:

– Пусть будет так.

Эта история ему, конечно, не нравилась, но, отключив связь, приказ он все же подписал просто потому, что не давал поблажек себе и другим их давать не собирался, особенно, если сам виновный не пытался ничего изменить.

До конца дня Матвей так и просидел на месте, пытаясь вспомнить весь вчерашний день и найти в нем прокол. Что-то, ведь, он упустил, если все это теперь происходило. Только мыслей у него не было, а острое чувство стыда не оставляло места для чего-то еще. Его смешали с такой грязью, что сам Матвей впервые пожалел, что демонтировал обычный душ. Ему действительно хотелось отмыться от этого дня. Просить о помощи было и вовсе неловко и даже страшно. От одной мысли, что ему придется показаться кому-то на глаза, хотелось провалиться сквозь землю. В какой-то момент он даже подумал оправдаться, сделать официальное заявление, а потом вспомнил, как ему не поверили даже брат с лучшим другом. Чего тогда ждать от всего мира?

Решив, что все кончено, он так и уснул на диване в гостиной, жалея себя и рухнувшую карьеру.

Словно в насмешку ему приснился синий лес под желтым небом. Оранжевый жук сидел у него на плече и потирал друг о друга передние лапки, а Матвей шел по тропе, навстречу холодному ветру, и не останавливался, пока холод не стал совсем невыносимым. Тогда он все же застыл, весь съежился, пытаясь согреться, и внезапно проснулся от этой дрожи.

Он замерз в своей гостиной. Отопление отключилось. В открытое окно врывался холодный ветер и заполнял весь дом.