— Не скажешь даже своему канцлеру?

Торбьон не знал, то ли его раздражает, что Корнелиус открыто встал на сторону Каролайн, то ли, наоборот, восхищает его стремление выполнить взятое на себя негласное обещание, даже если оно будет стоить ему гнева господина. Такое поведение больше свойственно человеку благородного происхождения.

— Она доверилась мне, мой канцлер. Разве могу я предать её доверие? — мягко улыбнулся Корнелиус. — Из тех первооснов, что не купить за деньги, доверие — наиценнейшее.

Торбьон не мог поверить своим ушам. Последняя фраза садовника — это ведь не что иное, как изречение древне-фьордского философа Амади-галь-Рази.

Из тех первооснов, что не купить за деньги, доверие — наиценнейшее. Его росток так просто растоптать, но поливай его исправно щедростью душевной — и ты получишь древо преданности вечной.

Торбьон вспомнил, как преподаватель словесности и философии поощрял его учить наизусть мудрые высказывания галь-Рази. Хорошее образование, которое хотел дать Торбьону отец, предполагало изучение трудов древних философов, но откуда такие познания у садовника?

— Тебе пошла на пользу работа в библиотеке, — похвалил Торбьон.

Он решил, что не будет требовать от Корнелиуса, чтобы тот рассказал ему, где прячется Каролайн. Садовник имеет право не выдавать её, коль уж взял на себя негласное обещание. Как только Торбьон окрепнет после травм, он легко отыщет беглянку, прибегнув к помощи Философа. Ясно ведь, что она прячется где-то недалеко, если Корнелиус успел навестить её и вернуться обратно. Торбьон был почти уверен, что она не стала сбегать в другой город, а нашла себе убежище прямо в Бьонсберге.

Насколько ж своевольный у неё характер, если она предпочла обеспеченной жизни в замке Торбьона скитание в незнакомом чужом месте. Каролайн хоть догадывается, сколько опасностей её подстерегает в большом многолюдном городе? Всё детство и юность проведя в глухой провинции, она не имеет ни малейшего жизненного опыта и может попасть в неприятности. Любой прохиндей может её обидеть.

— Корнелиус, ступай, позаботься о её светлости. Будь постоянно рядом. Обеспечь ей защиту и сделай так, чтобы она ни в чём не нуждалась.

— Всё сделаю, мой канцлер, — Корнелиус поклонился и вышел.

.

.
Когда Карина заходила в салон сестёр Бринхилд, у неё уже полностью созрел её бизнес-план — до мельчайших деталей. Ей не терпелось поделиться им с Мией и Лией, но те были загружены работой и загрузили работой саму Карину. Клиентки шли одна за другой. Оно и понятно. После летней ярмарки в Бьонсберге начинался сезон праздников и бальных вечеров — богатые господа спешили обновить себе гардероб.

Только в полдень, когда салон закрылся на небольшой обеденный перерыв, наконец-то появилась возможность спокойно пообщаться с сёстрами.

— Обычно обед нам приносит Сюсанна — булочница из соседней пекарни, — рассказала Лия. — Она выпекает для нас свои фирменные лепешки.

— Мы и для тебя заказали порцию, милая. Стоит недорого — всего пол сфольдо, — добавила Мия.

Карина была благодарна, что сёстры-модистки позаботились о ней, потому что пока она ещё плохо представляла, как организовать себе питание. Лепёшки — звучало сытно, только беспокоила цена. Пол сфольдо — это половина её дневной зарплаты! Наверное, на будущее придётся подыскивать какой-то более дешёвый вариант.

Но, вообще-то, фирменные лепёшки от Сюсанны стоили этих денег. Они напоминали пиццу. Тонкий корж румяного теста и много начинки: овощи и сыр. Выглядело аппетитно, пахло умопомрачительно. Карина вспомнила, что сегодня не завтракала, а вчера вместо ужина у неё был лишь фруктовый чай.