«Мы не хотим денег, – отвечают хозяева, – только вознаграждение, которое мы получим от Бога».

Благодарный за их великодушие Мухаммад приказывает выровнять землю, вскопать могилы и вырубить пальмы на древесный материал для постройки скромных жилищ. Он рисует в воображении внутренний двор, крытый сверху пальмовыми листьями, с жилыми помещениями, сделанными из дерева и глины, облицовывающей стены. Но это будет нечто большее, чем дом. Это преобразованное пространство на высушенной земле и кладбище станут первым масджидом, или мечетью нового типа сообщества, настолько революционного, что много лет спустя, когда мусульманские ученые будут стараться установить четкий исламский календарь, они начнут отсчет времени не с года рождения Пророка, не с момента его первого откровения, а именно с того времени, когда Мухаммад и его Сподвижники прибыли в эту маленькую конфедерацию деревень. Тот год, 622 г., станет известен как 1 г. п. х. (после хиджры); а оазис, который на протяжении столетий назывался Ятриб, с этих пор будет прославляться как Мединат ан-Наби («Город Пророка»), или проще – Медина.

Существует устойчивая мифология о времени пребывания Мухаммада в этом городе, который стал носить его имя; мифология, которая определила религию и политику ислама на четырнадцать сотен лет вперед. Именно в Медине зародилось мусульманское сообщество, и именно там движение Мухаммада по проведению социальных реформ в арабском обществе превратилось в универсальную религиозную идеологию.

Сочетание «Мухаммад в Медине» стало парадигмой развития арабской империи, которая распространилась на весь Ближний Восток после кончины Пророка, и определенным стандартом, к которому стремились все исламские королевства и султанаты на протяжении Средних веков. Идеал общества, заложенный в Медине, вдохновил различные исламские возрожденческие движения XVIII и XIX вв. Все они стремились вернуться к первоначальным ценностям сообщества Мухаммада в чистом виде, видя в этом средство, которое могло помочь вырвать мусульманские земли из-под контроля колониального господства (правда, определялись эти первоначальные ценности по-разному). И с ослаблением колониализма в ХХ в. именно память о Мухаммаде в Медине способствовала установлению понятия «исламское государство», применительно к типу организации социальной жизни.

Сегодня Медина, однако, представляет собой и архетип исламской демократии, и импульс к развитию исламской воинственности. Исламские модернисты, подобные египетскому писателю и политическому философу Али Абд ар-Радику (ум. 1966), указывали на сообщество Мухаммада в Медине как на доказательство того, что ислам выступал за разделение религиозной и светской власти, в то время как мусульманские экстремисты в Афганистане и Иране использовали тот же пример для формирования разных моделей исламской теократии. В свободной борьбе за равные права мусульманские феминистки последовательно черпали вдохновение из правовых реформ Мухаммада, начало которым было положено в Мекке, в то же время мусульманские традиционалисты толковали те же самые правовые реформы как основание для сохранения подчинительного положения женщины в исламском обществе. Для одних действия Мухаммада в Медине служат образцом для мусульмано-иудейских отношений, для других они демонстрируют непреодолимый конфликт, который всегда существовал и будет существовать между двумя сыновьями Ибрахима. Но все мусульмане, независимо от того, традиционалисты они или модернисты, реформисты или фундаменталисты, феминисты или шовинисты, рассматривают Медину как модель исламского совершенства. Проще говоря, тот порядок, который был установлен в Медине, – это, по их мнению, то, чем ислам должен быть.