Впрочем, он и сам себе напоминал собаку на сене, зато твёрдо знал, чего хотел в этот момент: сильно-сильно прижать её к себе и закружить в танце. Но он не смел подойти к ней. Она всегда была такой строгой, такой холодной, такой неприступной…

Начался очередной медляк. Он поискал её глазами. Она сидела на скамейке, как обычно, в кругу подруг. Похоже, Ася и Наташа помирились, но Таня почему-то не сияет радостным весельем. Она выглядела печальной. И тогда он решился:

– Можно пригласить тебя на этот танец?

– Прости, но я не умею танцевать, – с улыбкой ответила она.

– Не беда. Я тебя научу, если хочешь. Согласна?

Она несмело кивнула и протянула ему руку. Он обнял её за талию, а её руки положил себе на плечи.

– Уметь-то особенно нечего. Просто расслабься и позволь мне вести тебя. О’кей?

– Ладно, но не обижайся, если я наступлю тебе на ногу.

Он рассмеялся:

– Ну что ты! Я почувствую себя польщённым.

Никогда ещё он не получал такого удовольствия от танца с девушкой. Ему нравилось ощущать под руками её тепло, вдыхать исходивший от неё особенный аромат – запах женщины, смешанный с запахом каких-то духов. Этот аромат просто сводил его с ума. Звучала музыка из «Титаника», песня Селин Дион. Внезапно ему показалось, что это рок, подобно гибели «Титаника», и если он сейчас не поцелует её, то, может быть, такого случая ему больше не представится никогда в жизни. Он заглянул в её глаза – самые прекрасные глаза в мире – и увидел, что ей столь же хочется этого поцелуя, как и ему. Он несмело прикоснулся к её губам. Их дыхание слилось. Он ласкал её рот своими губами, тронул их языком – они приоткрылись.

В этот момент она забыла о существовании слова «нет»; она была готова отдать ему всё, что он захочет, пусть бы даже он захотел её жизнь. Но он просил только один-единственный поцелуй. И получил его. Очаровательный поцелуй, который был одновременно и робким, и нежным. Это была сладкая сказка, волшебство.

Песня Селин Дион закончилась, но были и другие. Они оба чувствовали, что что-то неотвратимо изменилось, что ничего уже не будет так, как раньше, между ними. Этим вечером он танцевал только с ней, постепенно изгоняя из её памяти воспоминания о прошлых вечерах, когда он забывал о её существовании. Она не хотела вспоминать даже тот случай, когда он пригласил Асю. Это было так больно. Если бы он предпочёл любую другую, это было бы ещё ничего: она могла бы себя утешить тем, что у Игоря просто дурной вкус. Но Ася или Наташа... Они были равны ей и во многом, она была уверена, лучше её. Если бы на месте Аси была любая другая, Таня могла бы возненавидеть её. Но как можно ненавидеть подругу?

Таня тогда сдержала слёзы, но вдоволь наплакалась дома. Теперь же она всё ему простила. Простила свое одиночество многих месяцев, когда он не замечал никого, кроме Кати, а Таня отказывала всем парням, потому что невольно сравнивала их с Игорем, а ещё потому, что все они проигрывали его совершенству. Теперь она просто наслаждалась каждым танцем с ним, каждым его словом, обращённым к ней. И он получал от общения с ней не меньшее наслаждение. Один из его приятелей попытался пригласить её на танец, но Игорь глянул на него столь выразительно, что тот мгновенно ретировался.

Что это с ним? Беспричинная ревность, постоянное желание заботиться о ней, доставлять ей радость, ничем не огорчать – может, это и есть настоящая любовь? Да, любовь – именно то слово, которое вполне охарактеризует всю полноту его чувств к ней.

Он наклонился к её губам и нежно поцеловал. Потом взглянул на смущенное девичье личико и тихо прошептал: