Из-под торта – как перископ – торчал только видоискатель, залепленный шоколадом. И все.

Счастливого дня рождения, Кевин.

Тем же вечером сын и отец сидели в гостиной на диване, когда в комнату вошла миссис Дэлевен, размахивая двумя скрепленными листочками бумаги. У Кевина и мистера Дэлевена на коленях лежали раскрытые книги (у отца – «Самые лучшие и умные», у сына – «Перестрелка в Ларедо»), но они не читали, а смотрели на камеру «Солнце-660» и полароидные фотографии. Все они изображали одно и то же.

Мег сидела перед ними на полу, смотрела взятый напрокат видеофильм. Кевин не знал, какой именно, но догадался, что «ужастик», потому что на экране бегали и кричали люди. Меган обожала такие фильмы. Родители считали, что у нее дурной вкус (мистер Дэлевен особенно часто выражал неудовольствие по поводу «этой гадости»), но сегодня никто не сказал ни слова. Кевин догадался, что восторжествовал принцип: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Родители были готовы на все, лишь бы остановить поток жалоб на ушибленный живот.

– Вот! – объявила миссис Дэлевен. – Нашла их на дне сумочки, когда перерывала ее по второму разу. – Она протянула листочки, чек из магазина «Джи. Си. Пенни» и квитанцию «Мастер кард» мужу. – Первый раз ничего не нашла. Наверное, никто бы не нашел. Таков закон природы.

Она оглядела мужа и сына.

– Такое ощущение, будто кто-то убил семейного кота.

– У нас нет кота, – ответил Кевин.

– Вы знаете, о чем я. Безобразие, конечно, но мы наверняка все уладим. В «Пенни» нам с радостью обменяют…

– Я в этом не уверен. – Джон Дэлевен взял камеру, с отвращением посмотрел на нее, только что не фыркнул, и положил на кофейный столик. – Она треснула при ударе об пол. Видишь?

Миссис Дэлевен мельком взглянула на камеру.

– Что ж, если не обменяют у «Пенни», обратимся в компанию «Полароид». Там отказа не будет. Я хочу сказать, что дефект не связан с падением. Первая фотография такая же, как и остальные, а Кевин сделал ее до того, как Мег сбросила камеру на пол.

– Я не нарочно. – Мег даже не повернулась.

На экране злобная кукла по имени Чаки преследовала маленького мальчика. Одетая в комбинезон кукла размахивала ножом.

– Я знаю, дорогая. Как твой живот?

– Болит. Думаю, мороженое может помочь. У нас осталось?

– Наверное, да.

– Ты не могла бы принести мне немного? – И Мег одарила мать радостной улыбкой.

– Как бы не так, – ответила миссис Дэлевен. – Возьми сама. И что это за ужасный фильм ты смотришь?

– «Детская игра», – ответила Меган. – Об ожившей кукле по имени Чаки. Клевый фильм!

Миссис Дэлевен была очень недовольна.

– Куклы не оживают, Мег, – вставил отец, твердо и решительно, не терпящим возражений тоном.

– Чаки ожил. В кино всякое случается. – Девочка подняла с пола пульт, остановила картинку и пошла на кухню за мороженым.

– Почему ей нравится смотреть это барахло? – В голосе мистера Дэлевена слышалось недоумение.

– Не знаю, дорогой, – ответила ему жена.

Кевин взял со столика «Полароид» и несколько фотографий. Почти дюжину.

– Я не уверен, что хочу поменять камеру, – неожиданно заявил он.

Мистер Дэлевен воззрился на сына.

– Что? Иисус заплакал!

– Я просто говорю, что, может, мы должны об этом подумать. – Кевин словно оправдывался. – Я хочу сказать, это не фабричный дефект. То есть если бы фотографии получались передержанными… или недодержанными… или вовсе без изображения… это было бы одно. Но у нас совсем другое. Одно и то же изображение, раз за разом. Посмотрите сами! Их словно снимали на улице, хотя камеру из дома не выносили!