Что бы ни было, Рому умиротворяла эта картинка. Не покидало стойкое ощущение, что теперь родня в должном балансе.

Отпустив Богдану, мужчина выпрямился и огляделся, насчитывая практически на легион малышни всего три десятка взрослых, большинство которых — организаторы и аниматоры. А дальше стояли обе семьи в полном составе и еще парочка неизвестных ему женщин.

Разумовский приблизился к фуршетному столу, преимущественно состоящему из сладостей, и поздоровался со всеми, остановишься рядом с отцом и братом. Бабушка величественно восседала в отдаленном углу, заняв часть дивана и обдавая всех надменным прищуром. Стабильно.

В поле зрения также попала Элиза, увлеченно выбирающая себе закуски. Видимо, она тоже пришла недавно. И сейчас Рома наблюдал, как девушка, наполнив тарелку и игнорируя общество других дам, принялась за первое канапе.

Он отвернулся. И в следующий раз взглянул на неё только из-за Боди, вихрем подбежавшей к яствам. Заметив тетю, она подалась к ней и что-то сказала. Девушка опустилась корпусом вниз и протянула ей тарталетку, на что малышка чмокнула ту в щеку и поспешила к друзьям.

А вот Элиза будто застыла на месте, потерянно глядя в опустевшее пространство перед собой. Затем моргнула несколько раз, одеревенело выпрямляясь и приходя в себя, и развернулась, прошагав к яркому коридору, в котором и пропала.

Рома засунул руку в карман, рефлекторно нащупав пачку. Неимоверно хотелось курить, а здесь это было проблемой. Он вышел из детского городка-кафе, уточнив у администратора, где можно уединиться. Ему рассказали, как пройти на задний двор, куда с этой целью бегал и персонал. Мужчина обогнул здание, миновал арку и… замер.

В нескольких метрах от него облокотившись о стену и поднося сигарету ко рту, устроилась Элиза.

Пальцы девушки подрагивали, зажигалка не поддавалась, поэтому у неё не сразу получилось добыть огонек. Справившись с задачей, она откинула голову назад и прикрыла веки, словно вмиг расслабившись.

Разумовский не мог объяснить, как в два счета оказался рядом с ней и легким движением отнял продолговатую белую трубочку. Элиза тут же резко открыла глаза, безучастно смотря, как он зажимает добычу губами и затягивается, постепенно выпуская едкий дым через ноздри. Горло продрало безумной крепостью табака, пробивающей до кашля. На языке отчетливо появился вкус жженого ореха, угля и дерева. Рома вновь взялся за неё, чтобы прочесть название.

«Gitanes».

Знаменитая французская «Цыганка». Он слышал об этой марке, но пробовал впервые. И, черт возьми, это совсем не женский табак…

Ровные длинные пальцы с аккуратным маникюром сомкнулись на фильтре и выдернули сигарету у него из руки. И теперь наблюдал мужчина. Как темный взгляд с дерзким прищуром остановился на его лице, пока она жадно вдыхала никотин, а потом с вызовом выпускала сизое облачко прямо в него.

Мол, угостился, а теперь посторонись.

Рома так же молча достал свою пачку и закурил, встав рядом с ней почти плечом к плечу. Ощущая странную интимность момента. Оба медитативно дымили, глядя куда-то перед собой. Пару раз идиллию нарушили работники, выносящие мусор к темным бакам у черного выхода.

— Чему еще ты научилась в Париже? — заговорил Разумовский, медленно поворачиваясь к девушке. — Каре, экстремально открытые наряды, курение… эскорт...

Она отзеркалила его движение, и они коротко переглянулись, перед тем как Элиза снова отвернулась. Но от промелькнувшего в глубине её глаз грозного предостережения не лезть на эту территорию внезапно захотелось совершить нечто абсолютно противоположное — вытряхнуть из неё душу…