И у него помертвело в глазах – на видео его Аня в постели с чужим мужиком. Судя по фигуре, это всё происходило до беременности. И на фото из ТЦ Анна стоит именно с ним.

- Мама, иди домой, - с трудом выдавил сквозь стиснутые зубы.

- Егорушка, только ты ничего не делай! Хоть пальцем тронешь – посадят. Для всех она – молодая мать с новорождённым, никому дела нет, что твои рога за потолок цепляются… Не надо тебе её видеть, после работы приезжай к нам! А хочешь, я сама поеду к тебе и выставлю дрянь вместе со щенком за дверь?

- Не надо, мама, сам разберусь, - упрямо повторил он. – Уходи!

- Егорушка…

- Уходи!!!

Мать ушла, а он, почти ослепнув от боли, без сил опустился на стул.

Вот и всё…

Три лаборатории, одно видео и несколько фото – какие ещё ему нужны доказательства?

В какой-то момент Егор представил, как возвращается домой, Аня его встречает, целует, рассказывает, как прошёл день.

Всё, как обычно!

Для неё, как обычно, ведь жена не знает, что он уже в курсе обмана.

И понял, что не вынесет.

Что непременно не сдержится и наговорит лишнего. Как бы Анна не поступила, она – кормящая мать. Ей нельзя нервничать – это непременно скажется на малыше. А он… он привязался к Мише, и не хочет, чтобы ни в чём не виноватый ребёнок страдал из-за лживой матери.

Трясущимися руками он набрал Леонида – личного помощника, который годами безупречной службы подтвердил свою верность.

- Что? – опешил тот. – Вы… Егор Андреевич, я не ослышался?!

- Да, Лёня – немедленно обоих за ворота! Проследи, чтобы Анна Сергеевна не прихватила с собой ничего лишнего.

- Но… мороз же. Ребёнок…

- Леонид, поверь, - Егор горько усмехнулся, - она не пропадёт. Позвонит, их мигом подберут, на улице не оставят. Сообщи, как только выполнишь поручение.

И, отбросив телефон в сторону, потянулся к ящику стола, где лежала непочатая бутылка…

Увы, коньяк не помог.

Егор опрокинул в себя грамм двести, не меньше, и те провалились, впитались, как вода в раскалённый песок.

То есть, без следа.

Раненым зверем он метался по кабинету, усилием воли удерживаясь от желания разгромить всё к чёртовой матери.

«За что она так со мной?! Неужели я бы не понял, если бы Анюта сказала, что больше не может ждать чуда? Что она хочет ребёнка больше всего на свете? Я бы не только понял, но и поддержал. Ради счастья любимой пошёл бы на всё! Хочешь малыша? Будет тебе малыш! Можно из Дома малютки взять, а если так принципиально самой родить, то существует процедура ЭКО. От анонимного донора, чего проще? Я узнавал…»

Но Анна пошла путём обмана и подлога.

Егор сжал виски и тихо застонал, вспомнив, что, как идиот, всю беременность разговаривал с животом жены.

С родным сыном, как он думал.

С трепетом и благоговением наблюдал, как меняется фигура Анюты, мечтал, как будет гулять с коляской, а потом и учить мальчика всему, что знает и умеет сам. И как у него перехватило дыхание, когда на выписке медсестра вручила ему кряхтящий кулёк.

В этот момент, прервав его воспоминания, в дверь кабинета с каким-то неотложным вопросом сунулся второй зам. И Егор Андреевич так на него рыкнул, что тот мгновенно испарился.

Весь офис замер в ожидании неминуемой бури. Сотрудники перемещались короткими перебежками и абсолютно бесшумно. Как это удавалось женщинам, с их каблуками, Горин понятия не имел.

Но был благодарен, что его никто не беспокоил.

Надо было пережить первую волну. Переболеть, стерпеть, справится с сокрушающим желанием помчаться домой и вытрясти из жены всю подноготную.

Он бы и помчался, да понимал, что в этом состоянии способен вытрясти не столько правду, сколько душу. И до покаяния Аня может просто не дотянуть.