- Обалдеть, вы супер, котики! – чуть не визжу от восторга. – Выберем музыку на тихом часе, по тридцать секунд вполне хватит, чтобы каждому показать себя. С костюмами мы поможем, да, Юр?

- Естественно, мы ж синяки, ну в смысле банда, - конский гогот раскатывается по беседке. Видимо, это название нашло отклик в душе каждого.

- А кем ты будешь, Альбин? – с любопытством интересуется Даша.

- Мммм, думаю Харли Квинн.

- Ваааау, тебе пойдет!

- А ты, Юр? – спрашиваю у своего со-синяка.

- Еще не знаю, надо подумать, - неясно пожимает плечами, - может Багировым выряжусь.

Вот гад, знает же, что это мой любимый певец. Прищуриваюсь, улавливая связь с таким ничего незначащим выбором.

- Ты специально, да?

- Ну что ты, Аль? Просто пришло на ум.

- Обожаю Стаса, точно, давай ты будешь им. У меня и треков его полно, если надо, - слышу чей-то восторженный голос справа.

- И у меня.

- И у меня, - воодушевляется вся женская половина отряда.

- У меня тоже есть. Все. – подвожу черту, как самая ярая фанатка самого талантливого и горячего певца современной эстрады.

Обсудив еще кое-какие мелочи, мы дружно направляемся в столовую, к которой уже подтягиваются остальные отряды. Из открытого помещения с множеством столиков внутри ароматно пахнет сырниками, и мой желудок настоятельно требует вкусняшек. Перебрасываемся парой слов с остальными вожатыми и, услышав долгожданное «входите», резко отступаем в сторону, дабы не быть снесенными стадом голодных мамонтов, несущимся поглощать казенный завтрак.

Столики на четверых для ребят, а вожатые едят отдельно вдвоем, но так уж повелось еще с прошлого года, что завтракаем мы вместе с Аниткой, а Юра со своим приятелем Сеней. Поэтому заняв родненькие пригретые места, мы в унисон хмурим носы на невзрачную представительницу истинного английского завтрака, её величество овсянку, и приступаем к более вкусной части завтрака – сырникам.

- Ну что, подруга, выспалась? – с ехидной улыбкой интересуется Нита, накалывая на вилку творожный десерт.

- О да, я бы еще поспала, конечно, но, - развожу руками и отпиваю глоток приторно сладкого чая.

- Ну я могу себе представить, после такой-то ночи сутки можно спать, - темные брови игриво перекатываются, не оставляя без упоминания мою оплошность. Черт, она мне теперь до конца смены об этом вспоминать будет.

- Вот откуда ты знаешь, какая у нас была ночь? Может всё плохо и мальчик не смог?

Сказала и поняла, как нелепо это звучит. Его «не смог» до сих пор напоминает о себе легким тянущим ощущением внизу живота.

Анита только головой качает.

- Даже если ты мне подтверждающее видео предоставишь, я все равно не поверю, что он не смог. Кстати, ты заметила, как он вчера тебя глазами поедал на планерке и сегодня тоже?

- Ничего он не поедал, - фыркаю, доедая сырник, а у самой перед глазами его взгляд нахальный. Засранец каждый раз, когда я на него смотрю, взглядом меня таким пробирающим одаривает, что мне спрятаться хочется тут же. Чувствую себя голой перед ним.

- Чего ты отнекиваешься, Аль, вот скажи? Классный же парень!

- И ничего не классный! – говорю слишком громко, а потом, опомнившись, резко понижаю голос, - С чего ты взяла, что я отнекиваюсь? И что у нас вообще что-то может быть? Ну переспали один раз и всё. Большего мне не надо.

- Ты до сих пор Никитку своего забыть не можешь? – с жалостью заглядывает в глаза, один из которых начинает нервно дергаться при упоминании о бывшем.

- Я не могу забыть то, как он поступил со мной, а этот Шварцвальд точно такой же. Уж поверь. Эти богатенькие папенькины Буратино все одинаковые. Отличаются только длиной … носа.