А двери автобуса тем временем со скрипом закрываются, и наш транспорт трогается с места. Ух, как знатно потряхивает то! То, что нужно для мистера “у меня куча бабок”.

– Ужас, – морщится Котов, поглядывая в окно и обреченно припадая пятой точкой рядом со мной. Складывает руки на груди и то и дело бросает на меня косые взгляды.

– Плацкарт, автобус, что дальше? Пешком пойдем?

– Хм… – тяну задумчиво. – Что-то я об этом не подумала. 

– Не вздумай, Аристова! И вообще, в какие еб… дали ты меня тащишь? 

– Скоро узнаете, Антон Сергеевич. 

Пыхтит, дует губы, но молча, проглатывает. К нам же подходит потрепанная жизнью с потухшим взглядом и красным фартуком женщина-кондуктор.

– Проезд оплачиваем, господа, – и голос ей под стать – недовольно-скрипящий, как будто эта дама слегка за пятьдесят развалится, если вдруг случайно улыбнется.

– Сколько там сейчас стоит проезд, Поль? – с деловым видом лезет в карман за деньгами Котов.

Хотя я, конечно, приготовила мелочь, чтобы рассчитаться самой, но, с другой стороны… с чего бы это я должна свои драгоценные двадцать шесть рублей на него тратить?

– Да как всегда, – вместо меня отвечает женщина-кондуктор – Уже год как цена не менялась.

–  Да? – вскидывает на нее взгляд Антон. – Тысяча? Две? Давно не ездил просто, – и улыбается своей обворожительной плутоватой улыбкой. А мою челюсть, упавшую от шока, уже можно было поднимать с пола. Собственно, как и челюсть кондуктора.

– Ладно, – отмахивается Антон, не дождавшись ответа,  достает из портмоне пятитысячную купюру и протягивает женщине.

– Нам два, – сует обалдевшей от количества нулей на бумажке кондукторше. У той же дар речи пропал окончательно. Еще и глаза рисковали вот-вот выкатиться из орбит. Котов – поистине мастер сорить деньгами!

– П-п-простите… кхм… – откашливается, беря себя в руки женщина. – А помельче не будет?

– Да ладно, оставьте сдачу себе, – великодушно разрешает мой босс, а кондукторша, похоже, прямо тут и прямо сейчас в обморок хлопнется, уже схватившись за сердце.

Бегает глазами с меня на Антона, выдавливая улыбку. Мне не остается ничего, кроме как кивнуть и улыбнуться в ответ. Правда, на улыбку это мало смахивало... скорее судороги носогубных мышц.

Боги... его же вообще одного дальше Москва-Сити выпускать нельзя!

Худо-бедно добравшись до автовокзала и практически вывалившись из автобуса, так сильно и плотно он был забит жаждущими уехать, идем к кассам и покупаем два билета до села Кедрушки. А через час и один совершенно отвратный перекус в местной шаурмечной садимся в междугородний автобус.

Да и тут как подфартило. Самые неудобные места на колесах. М-м-м, интересно, как надолго еще хватит Котова, который, кажется, уже в состоянии легкой истерики? 

– И сколько нам терпеть эту болтанку? – подпрыгнув на очередной кочке, спустя полчаса дороги “вежливо” интересуется Антон сквозь плотно сжатые от недовольства губы.

– Чуть-чуть осталось, – сообщила боссу с улыбкой на губах и потом еще каждые полчаса отвечала на тот же самый вопрос.

Это помните, как в мультике “Шрек”? Когда Осел всю дорогу жизнерадостно интересовался у Шрека с Фионой: “а мы уже приехали?”. И вот тот радостный Осел мне слишком напоминает сиюминутного Котова, который от безделья уже скоро на крышу, наверное, полезет. 

Но не проходит и вечности, и когда меня уже саму начинает подзадалбывать такой “путь” до места Икс, автобус тормозит на остановке с синей табличкой, на которой белым написаны заветные Кедрушки.

Выдох, стон и вопль облегчения наш, когда мы выползаем на негнущихся ногах из транспорта, нужно было слышать.