Хэмонд покачал головой, но я заметила, что уголки его губ подрагивают от сдерживаемой улыбки.

– Пойду проверю, как они там, – сказал он наконец. – Берт может быть… не самым приятным пациентом.

Он направился к лестнице, а мы с Лорен остались в холле. Когда его шаги затихли в коридоре, Лорен, наконец, дала волю смеху, который, видимо, сдерживала всё это время.

– Видела бы ты его лицо, когда сыпь начала проявляться! – выдохнула она сквозь смех. – Сначала он ещё пытался делать вид, что ничего не происходит, но потом зуд стал настолько сильным, что он просто не мог стоять спокойно!

Я не смогла удержаться от улыбки, представив эту сцену.

– Надеюсь, это послужит ему уроком, – заметила я. – Не только в отношении растений, но и в том, что касается высокомерия и нежелания слушать других.

– Сомневаюсь, – фыркнула Лорен. – Такие, как он, редко извлекают уроки из своих ошибок. Скорее всего, он найдёт способ обвинить во всём Амели.

– Посмотрим, – я направилась к лестнице. – А сейчас мне нужно переодеться после прогулки. Встретимся за ужином.

– Если Роберт вообще сможет сидеть, – хмыкнула Лорен. – Судя по тому, как он чесался, сыпь распространилась… повсюду.

– Лорен! – я попыталась придать голосу строгость, но не смогла сдержать смешок. Действительно, ситуация, при всей её неприятности для Роберта, имела и комическую сторону.

Поднимаясь по лестнице, я размышляла о том, как этот инцидент может повлиять на наши отношения с Робертом. С одной стороны, его гордость наверняка пострадала, и он может ещё больше ожесточиться против нас. С другой… Иногда общие трудности, даже такие нелепые, могут помочь людям найти взаимопонимание. Особенно если Амели действительно сможет облегчить его страдания.

Что бы ни случилось дальше, я была уверена: наше путешествие в столицу обещает быть ещё более интересным, чем я предполагала изначально.

День отъезда выдался на удивление ясным и тёплым, словно само небо благословляло наше путешествие. К восходу солнца наша процессия уже была готова к отправлению: просторная карета для меня, дочерей и Тины, повозка с багажом, верховые лошади для мужчин и десяток стражников в цветах дома Вайлиш.

Роберт, всё ещё с остаточными красными пятнами на шее и руках, держался несколько в стороне, но выглядел значительно лучше, чем накануне. Снадобье Амели, судя по всему, действительно помогло, хотя сам Роберт упорно избегал признавать этот факт. Я заметила, что за завтраком он лишь коротко кивнул моей младшей дочери, не произнеся ни слова благодарности. Амели, впрочем, казалось, ничуть не обижалась – она была слишком занята упаковкой своих трав и снадобий для дороги.

– Всё готово? – спросил Хэмонд, подходя к карете, где мы с дочерьми устраивались на мягких сиденьях.

– Да, благодарю, – ответила я с улыбкой.

В этот момент к нам подъехал Роберт, восседая на великолепном чалом жеребце с длинной серебристой гривой.

– Отец, пора выдвигаться, если мы хотим добраться до таверны «Серебряный рог» к закату, – произнёс он, намеренно игнорируя меня.

– Ты прав, – согласился Хэмонд и, повернувшись к вознице, скомандовал: – В путь!

Дорога к столице пролегала через живописные земли. Сначала мы ехали по открытым степям, где вайлишские кони свободно паслись под ясным небом, затем путь пошёл через небольшие рощи и вдоль извилистой реки. Пейзаж постепенно менялся – открытые пространства сменялись холмистой местностью, а к полудню мы уже поднимались по дороге, ведущей через предгорья.

Ближе к вечеру я услышала странный гул, который с каждой минутой становился всё громче.