Кладу ладони на кровать и понимаю: что-то не так. Мои пальцы ощущают что-то нежное и мягкое. Теплое и хрупкое. И это все разложено по всему покрывалу.

Резко открываю глаза и сажусь в кровати.

Оглядываюсь по сторонам, и моя челюсть стремительно отвисает от шока. Вся комната устлана цветами. Красивыми разноцветными и свежими … стоп!

Резко хмурюсь.

Господи, это же цветы с той самой клумбы!

Хватаюсь за голову и осознаю весь масштаб бедствия. Ну и Тайлер, ну и зараза.

Судорожно скидываю с себя покрывало и быстро прыгаю в кресло. Начинаю с трудом собирать цветы и поражаюсь, как ему удалось все это провернуть? Даже между книг запихнул! Вот подлец.

Руки уже не выдерживают огромную охапку, у нас нет вазы такого размера, да и вообще я сомневаюсь, что такие существуют в мире. Надо их срочно спрятать в ванной комнате, пока никто не увидел. Кладу цветы себе на колени и направляюсь к нужной двери, по пути, конечно же, половину теряю, потому что мне сложно их всех удержать и одновременно жать на кнопки управления креслом.

Аккуратно укладываю цветы в ванную и возвращаюсь в комнату, чтобы собрать оставшиеся. Испуганно вздрагиваю, когда в дверь раздается неожиданный стук.

— Секунду, — кричу громко и начинаю паниковать, пальцы не слушаются.

Стучат опять, и я нервно цокаю.

— Да подождите.

Вдруг дверь открывается, и я замираю с цветами в руках. На пороге стоит Том и удивленно смотрит сначала на меня, а затем на мои пальцы, которые от волнения стискивают яркие бутоны.

— Ого, откуда столько?

— Подарили, — выплевываю недовольно и хмурюсь. — Я же просила подождать,

— Прости, Эмма, — он чешет затылок с виноватым лицом, — я не слышал.

17. ГЛАВА 17.

Эмма

Уже третий день весь «Империал» стоит на ушах и выясняет, кто окончательно охамел и посмел срезать все цветы с главной клумбы?

Медленно направляюсь на учебу, недавно на всех ступеньках сделали пандусы, поэтому теперь я ни от кого не завишу и могу самостоятельно передвигаться по территории, что меня неимоверно радует.

Въезжаю в аудиторию, в которой стоит галдеж, и устремляюсь к своему месту. Тайлера еще нет, да и он не любитель учиться, появляется на парах раз через раз, чтобы повидаться с друзьями и поржать на последних рядах.

Вдруг в кабинет влетает взволнованная Бритни, наша местная звезда и любимица парней из футбольной команды, и ребята сразу же обращают внимание на яркую девчонку.

— Представляете, Никсона будут отчислять, — говорит громко и расстроено плюхается на свой стул, — это он все цветы срезал.

Замираю от шока и озадаченно рассматриваю одногруппников, активно обсуждающих поступок Тайлера. Интересно, откуда руководство университета узнало, что это был Тай?

Нет, его нельзя отчислять, нужно что-то делать. Сгребаю тетрадки в рюкзак, вешаю его на ручки кресла и покидаю аудиторию, пока не явился преподаватель. По пути начинаю злиться, потому что плетусь как черепаха. Мне в пору бы встать и бежать, чтобы аж пятки сверкали, но приходится смириться с моим конченым состоянием. Тяжело вздыхаю и сильнее давлю на кнопку, будто это поможет мне ехать быстрее. Уже палец болит, но я не сдаюсь.

Наконец-то добираюсь до приемной и вижу Мэта, нервно расхаживающего из стороны в сторону. Заметив меня, он резко тормозит, ставит руки на пояс и хмурится. Сразу догоняет, кто настоящий зачинщик беспредела, и я с сожалением пожимаю плечами.

— Там? — киваю на директорскую дверь.

— Там, — отвечает твердо. — И миссис Прайс тоже там.

Вот, блин!

Раздосадовано поджимаю губы, но и оставить все так не могу, совесть не позволяет. Раздирает душу на части и требует справедливости.