Третьякова аккуратно обошла скользкий участок тротуара рядом с автобусной остановкой и запрыгнула в подошедший автобус. Хорошо, что она сегодня работала в дневную смену, которая даже не сильно затянулась. Автобусы еще ездят, это радовало. Две остановки проехать всего ничего, но после смены на подобную прогулку сил не было совершенно.

От остановки до дома тоже было близко. Хороший район, все рядом. И чего ее в эту столицу потянуло? Чего в жизни не хватало? Ан нет, повелась, как идиотка, на смазливую мордашку и умные речи. А ведь ни разу не дура. Наверное, тогда какой-то гормональный сбой в организме случился и мозги набекрень съехали. С другой стороны, она жила бы себе сейчас спокойно… без ребенка… Нет, все, что не делается, все к лучшему.

– Виолка, а ну стой!

Женщина автоматически остановилась, услышав свое имя. Ну вот, а ведь она почти дошла до подъезда. Тут всего несколько шагов осталось.

– Агриппина Наумовна? – Пришлось обернуться, потому что от этой пожилой женщины просто так было не отделаться. – Что-то случилось?

– Случилось! Еще как случилось! – Старушка подошла к ней и крепко вцепилась в руку Третьяковой. – Мне для проформы надо задать тебе несколько вопросов. Как у тебя сына зовут?

Виола вздохнула. Скрывать имя ребенка смысла не было, поэтому она призналась.

– Богдан.

Наумовна важно кивнула.

– А лет сколько?

– Скоро два с половиной года. А вам зачем? – Нахмурилась уставшая женщина.

– Чтобы знать. Считай, что перепись населения у меня во дворе такая. И последний вопрос, – бабулька хищно сверкнула глазами. – Ты официально не замужем?

Виоле стало нехорошо. Все во дворе знали, что Наумовна является чуть ли не посланником неба в плане устройства личной жизни соседей. И все, на кого она когда-либо обращала свой взор, находили свою пару и жили долго и счастливо. Вот такого счастья ей сейчас совсем не нужно было, но и врать даже во благо она не собиралась.

– Не замужем, – осторожно ответила Третьякова.

– Вот и ладненько. Хорошего вечера тебе, не хворать и вообще…, – немощная с виду пенсионерка ретиво пошагала дальше кошмарить двор.

– Ну, вообще, – пробормотала Виола и передернула плечами, стряхивая с себя какое-то оцепенение, которое всегда ее охватывало при общении с Наумовной. Поразительная бабулька. Ей бы следователем или дознавателем куда надо…

Виола вошла в подъезд, поднялась на четвертый этаж и постучала в дверь соседки. Та отворила дверь через минуту.

– Я уж думала, что ты ночевать на работе останешься, – Сабина сдула упавшую на щеку прядь волос.

– Извини, что задержалась. Я тебе доплачу, – Третьякова вздохнула, понимая, что снова подвела помогающую ей девушку.

– Да не во мне дело. Богдан расстраивается, что все время последним остается, – Никонова махнула рукой в сторону переоборудованного под игровую зала.

– Зато теперь у меня два дня выходных…

– Мама! – Пронзительный крик разнесся по квартире и вскоре ребенок повис на маме, крепко вцепившись маленькими ручками в одежду.

– Соскучился, – умилилась Виола, прижимая к себе сына. – Ну все, завтра выходной, весь день с тобой будем вместе, – она с нежностью поцеловала вихрастую макушку.

Уже через минуту она с ребенком на руках вошла в свою квартиру и поспешно заперла дверь, закрывшись в своем маленьком мирке, который ей очень нравился. Тихие вечера с сыном оставались ее отдушиной после дня боли, которую на ее глазах испытывали другие люди.

Пока Богдан крутился рядом, она неспешно приготовила поздний ужин, который они так же неспеша съели. После Виола уложила сына спать, а сама села за компьютер, чтобы посмотреть, не появились ли на рынке страны анестезирующие препараты, которые вообще не дают побочные эффекты. Понятное дело, в некоторых столичных клиниках они уже были, но до провинции пока не дошли. Еще через час женщина осознала, что если сейчас же не переберется на расправленный диван, то уснет прямо за столом. И уже даже свернула все окошечки на мониторе, как кто-то постучал в ее дверь.