— Зачем?..

— Безвкусица. Пусть лесорубам вагончики разукрашивает.

Царёв хмурится, когда его взгляд въедается в арты. Дотрагивается и рукой чуть подталкивает меня, плотно закрывает дверь.

Ох. Слишком горячо ощущается его ладонь на моей пояснице. Пальцы немеют от его прикосновения. Вроде ничего особенного, но действуют странно. Наверное, я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что Богдан — реальный человек, а не герой из параллельной Вселенной. Он опускает руку и шагает к кроватке.

Выдыхаю, успокаиваясь, и следую за ним. И все тревоги улетучиваются, когда Царёв осторожно убирает край балдахина и знакомит со своей дочерью.

Улыбаюсь. Искренне, не так, как в наглую морду Богдана. Я вижу годовалую кроху с румяными пухлыми щечками. Совсем малышка, а уже красотка.

В ней сразу прослеживается некий шарм, харизма. И она явно не похожа на папашу с его арктическими чертами. Нет, девочка другая. За километр породу видно! Мать, наверное, у нее фотомодель или актриса. Но точно не новая невеста, с которой сейчас крутит роман Царёв.

Инна появилась не так давно в его жизни, я тщательно слежу за их страничками в соцсетях. Не знаю, каким способом, но ей удалось уговорить миллионера на свадьбу. Наверное, при помощи магии — других объяснений у меня нет. Сейчас девица активно постит фотографии из Милана. На шопинг отправилась. Конечно же, за счет Царёва. Разгуливает по элитным бутикам, демонстрируя местным свою перекроенную внешность.

Претендентку на место матери Царёв уж точно выбирал долго, а может, и по любви женится.

— Знакомьтесь, моя дочь Александра.

— Сашулька… Она прелесть!

Забываясь, позволяю себе неофициальный тон. Складываю руки на боковины колыбели и немножко покачиваю.

— Александра.

— Ну какая же Александра? Ей всего годик.

Богдан на секунду замирает, он не привык слышать возражения. Я прихожу в себя, отстраняясь от кроватки, и с испугом разглядываю Царёва. Кусаю губы, и вся жизнь проносится перед глазами. Богдан может в любой момент меня вышвырнуть. Нужно собраться и больше не допускать ошибок.

— Что вы будете делать, если у Александры поднимется температура? Случится пожар? — одним шагом Царёв сокращает расстояние между нами практически до нуля. — Вдруг заявятся похитители?

Запугивает, что ли? Разве могут быть враги у такого человека как Царёв? Куда уж хуже?

— Скорая, пожарная, полиция, — подобно автомату, выстреливаю каждый ответ.

— Неправильно…

Он говорит тихо, но так твердо, что я вжимаю голову в плечи. Богдан склоняется, обхватывает двумя пальцами мой подбородок и снова возвращает лицо.

— …Мне. Первым делом нужно осведомить меня, потом все остальное. Вале-е-ерия…

— Ясненько.

Так и хочется ответить «ясненько, мой командир», но, естественно, сдерживаюсь. Царёв ценит исключительно свои несмешные шуточки.

— Испытательный срок неделя. Если меня все утроит, он тоже будет оплачен, — строго бросает и опускает взгляд на мои губы.

Да так внимательно смотрит, словно поцеловать хочет. Но такого же не бывает? С чего бы вдруг ему сдалась я? Нянька. Да еще и с сомнительным перечнем рекомендаций.

А Богдан улыбается. Почти незаметно.

У меня спина намокает, когда наблюдаю, как подрагивают его ресницы. Он нежно проводит большим пальцем по моей щеке, еле уловимо касается нижней губы. Коленки тут же подгибаются, сердце рвется от паники, превращая кровь в раскаленное железо. Так не бывает.

Я закрываю глаза и на ощупь нахожу запястье Богдана, второе. Холодными ладошками дотрагиваюсь. Ну и ну… Кожа Царёва невероятно горячая, и от нее исходит аромат. Такой никогда не забудешь. Приятный, мужской. Так пахнут победители.