— Пасиб, Рыжова. Человечище! — он сжал моё предплечье и в три прыжка добрался до своей последней парты.
— О, молоток, Кирюх, где урвал? — накинулись мальчишки, вырывая тетрадь из рук друг у друга.
— Да, Гоблин списать дала, — небрежно отмахнулся он.
Пацаны громко заржали.
Моё предплечье горело огнём, как и пылающие щёки.
Я любила его. Любила!
И да, моя фамилия Рыжова. Вот такая вот ирония.
4. Часть 3
Санкт-Петербург, 2012 год
Наскоро выпив кофе и выкурив по две тонких сигареты, мы с Костей Линьковым, коллегой-айтишником, направились на планерку. Обычно «летучка» проходила раз в неделю в большом конференц-зале и строго по вторникам, но наш генеральный ввел правило: в последний понедельник месяца собирать весь персонал, а не только директоров, их замов, и замов их замов. Таким образом он хотел ещё больше сплотить коллектив, как бы стирая грань между высшим руководством и сотрудниками среднего звена. Все, включая секретарей и мелких разнорабочих, набивались в помещение и делали вид, что всё происходящее им очень интересно.
Дмитрий Степанович – грузный лысеющий гендиректор всея корпорации «Малиновский и сын», создал компанию с нуля и очень этим гордился. Финансы, аудит, консалтинг – сфера, в которой Малиновский достиг больших высот. Услуги «ФАКа» — как негласно прозвали компанию сотрудники — были одними из самых дорогих и самых востребованных в Петербурге, и кадры Дмитрий Степанович выбирал соответствующие – с хорошим образованием и цепким умом. Лично беседовал с каждым, проверяя испытуемого на вшивость. Кстати, почему «и сын», для всех было тайной, покрытой мраком, ведь насколько было известно, никакого сына у Малиновского не было.
Переговариваясь, мы с Костей вошли в конференц-зал. Огромный овальный стол. Серые, синие, чёрные пиджаки. Натянутые улыбки. Идеальные укладки. Запах парфюма. Я моментально почувствовала себя не в своей тарелке, машинально одергивая простое вязаное платье и поправляя выбившуюся из-под заколки прядь волос. Какое счастье, что от программистов не требовали соблюдать этот чопорный дресс-код.
Ближе к руководству теснились экономисты, аналитики, маркетологи, брокеры... Все они считали себя пупом земли и всерьез полагали, что вся эта финансовая пирамида держится исключительно на их могучих плечах. И никто не задумывался о том, что стоит ушлому хакеру один раз, шутки ради, пошалить в базе данных, и весь их фондовый рынок на какое-то время полетит к чертям собачьим. Мы с Костей любили шутить на эту тему, но разумеется, воплощать свои угрозы в жизнь не собирались.
— А как ты считаешь, если упасть сейчас, изобразив какой-нибудь припадок, это поможет избежать скучной часовой лекции о покупке, продаже, удержанию ценных бумаг, обзору биржевых сводок и прочей мути?
— Сомневаюсь, но если решишь попробовать — предупреди, я сниму на телефон, — хохотнул Костя и галантно пододвинул мне стул. Приземлились мы в хвосте стола, к таким же оборванцам из нашего офиса, дабы не смазывать идеальную картину своим неряшливым видом.
— Ну что, все в сборе? Начнём, пожалуй, — подал голос Дмитрий Степанович, и шепот моментально стих.
На столе аккуратным рядком стояли маленькие бутылки минеральной воды, и я с жадностью смотрела на живительную жидкость.
— Всё-таки последний стакан виски с колой надо было употребить без виски, — наклонившись к Косте, прошептала краешком губ.
— Да-да, только вчера кого-то за уши было не оттянуть: "Костя, ну ради всего святого, живём один раз", — довольно искусно спародировал Линьков, и я хихикнула.