Я покорно ждала хотя бы его молчаливого одобрения, но он будто специально меня в упор не замечал. Демонстративно повернувшись спиной, он так и стоял, будто прирос к месту, заставляя меня дергаться и нервничать. То и дело поправляя то волосы, то футболку, я сверлила взглядом его затылок, мысленно умоляя обернуться.

Ирина Борисовна – молоденькая русичка, только в прошлом году окончившая институт, и Дмитрий Васильевич – сорокалетний холостой физрук, стояли в сторонке и мило беседовали. Только слепой не видел, что этот прохвост на что-то рассчитывает, явно подкатывая к вчерашней студентке. Эта парочка должна была присматривать за нами на турбазе, но, похоже, присматривать нужно было за ними самими, настолько явным был их флирт. Русичка хохотала, жеманно закатывая глаза, а физрук, как павлин, распустивший хвост, буквально атаковал ее своим навязчивым вниманием.

К школе подъехал старенький пазик, и все неорганизованной гурьбой кинулись занимать лучшие места. Я топталась на месте в надежде, что Кирилл меня наконец увидит, но он так и не взглянул в мою сторону: обняв за талию Журавлёву из параллельного, галантно помог забраться той в автобус. Та самая Журавлева. Красавица-блондинка, которой было откровенно наплевать на Кирилла, и это видели все, кроме него самого. Конечно, я понимала, что он в ней нашёл, но меня злило и возмущало то, что он тратил время на неё, не замечая никого вокруг. Не замечая, как смотрю на него я!

Я ехала на одиночном переднем сидении сразу за водителем и смотрела на пролетающие за окном посадки. Самые бойкие заняли места в хвосте и уже «без палева» распивали водку, перелив ее в бутылки из-под лимонада, подкрасив апельсиновым Юпи. Журавлева расселась на коленях у Кирилла, они о чём-то шептались, воркуя прямо как голубки, доводя меня этим самым до порога отчаяния. Я периодически оглядывалась на них, надеясь, что тоже делаю это без палева.

На ее месте должна быть я! Я влюблена в него уже несколько лет, а не она, ей вообще на него наплевать! Все в школе знали, что Журавлёва флиртует с каждым встречным, только вот Кирилл все равно бегал за ней преданной собачкой. Свет клином на ней сошёлся, что ли!

Аккуратно смахнула набежавшие слёзы и отвернулась. Нельзя реветь на глазах у всех, да ещё и тушь растечется, та ещё буду красотка. Ну ничего, пусть воркуют, на турбазе всё обязательно изменится.

Но увы, на турбазе ничего не изменилось.

Едва причалив на место, все, сбившись в группы по интересам, сразу разбежались кто куда, и я снова осталась одна. Ира с Галей отдыхать не поехали – их родители не отпустили, поэтому "веселиться" я должна была в гордом одиночестве.

Кирилл и Таня, выйдя из автобуса, взявшись за руки, направились куда-то в сторону леса. И меньше всего мне хотелось думать, зачем они туда пошли. Меня он так и не увидел. А может, и увидел, но не обратил должного внимания. Не знаю, чего именно я ждала: «вау, Рыжова, какая ты красотка, будь моей!» — это бы в идеале, конечно, но я понимала, что это из разряда несбыточного, но хотя бы одарить оценивающим взглядом он мог. Все мои старания были тщетны, эта Журавлёва его будто загипнотизировала.

Устроившись в беседке у реки, присев на деревянную лавку и обняв колени руками, я наблюдала, как девчонки плескаются в еще не успевшей прогреться на майском солнце воде. Они визжали и хохотали, радуясь прекрасному, уже практически летнему, дню. Радуясь окончанию школы. Меня же не радовало ничего. Кирилла не было, стало быть, и моё нахождение здесь теряло всякий смысл.