Потрогав осторожно дверь, Сергей убедился, что она заперта. Включив фонарик на зажигалке, рассмотрел замок. Обычный, повышенной секретности, с двумя бородками. Но разбираться со взводом с помощью 9 разведчиков было нежелательно. Могли объявить тревогу, и всё пойдёт через одно место.

Вернулся Коля со складов. Доложил, что часовой снят.

– Есть вход, командир.

– Посмотрите: куда ведёт, и доложите. Аккуратнее. А мы смену подождём. Будет что интересное…

– Понял!

Коля ушёл во тьму ночи, а Сергей продолжал возиться с внешним замком. В приёмнике раздался щелчок. Он отстранился от замка и шагнул в темноту. У караульного помещения зажглась лампочка. Три человека с карабинами, бидоном и ведром, шли по направлению к посту номер 1. Захват прошёл тихо. Возглавлял группу сержант Марков. Из бидона несло «шилом». В кармане сержанта нашли ключ от двери. После того, как кляп у Маркова выдернули, он попытался закричать, причём уставными командами. Сбой дыхания ему обеспечили. Сергей достал своё удостоверение и раскрыл его перед сержантом.

– Я – подполковник Главного Разведывательного Управления ГенШтаба Стрельников, командир отдельной бригады специального назначения. Видишь?

Сержант мотнул головой.

– Заорёшь – выключу надолго. – Сержант отрицательно покачал головой.

– Товарищ подполковник! Нас не меняют на позиции с июня, я уже должен быть дома, а всё ещё здесь!

– Дом где?

– Здесь недалеко, в Челябинске.

– Не попадёшь ты домой, сержант. Нет твоего дома. Война началась 19-го. Сюда зачем шёл?

– За спиртом. Вот клюкву принесли, Санин обещал на шило поменять.

– Зови Санина и без шуток, сержант.

– А, про войну – правда?

– Правда, и за то, что происходит на позиции, тебе «вышка» корячится. Дошло?

– Дошло, тащ полковник.

– Действуй. – сержант долго жал на звонок, разведчики замерли чуть в стороне от двери. Из переговорки раздался крутой мат, дескать, кто тут среди ночи звонит!

– Это я, тащ прапорщик, как обещал, клюкву на опохмелку принёс, кисленькую.

– Кисленькую – это хорошо! – послышалось из-за двери и что-то щёлкнуло за дверью. Сергей прижал контрольный ключ к приёмному устройству, блокируя тревогу, а мужики уже крутили руки прапору. Тот не сопротивлялся, ибо не был в состоянии. Только мычал что-то, пытаясь вырвать руку. Его разоружили, извлекли из кармана ключ-вездеход. Вызвали Николая и его бойцов. Через семь минут начали штурм. Впрочем, назвать это действо штурмом, язык не поворачивался. Никто не сопротивлялся, в основном, все спали, находясь в состоянии сильного опьянения. Сопротивление встретили только у КП, но обошлось без стрельбы. Расчёт был обезоружен, из помещения вывели всех, кто был не в состоянии нести службу. Сергей прошёл в комнату начальника дежурной смены. Тот спал, подложив под голову портупею с пистолетом. Лыка не вязал. Несколькими ударами его разбудили, но толку от него не было никакого, два лейтенанта подхватили его и унесли в подсобное помещение. Выяснив у старшего смены, кто из начальства есть ещё на КП, послали за ним старлея в сопровождении двух разведчиков. Привели майора с сильно помятым и заспанным лицом.

– Что здесь происходит! Кто дал вам право находиться на… – майор полетел в угол.

– Кот! Опохмели его! – сказал Сергей и отвернулся. Старлей с ужасом смотрел на то, как опохмеляют комбата.

– Опохмелился, рядовой?

– Я – майор Михайлов, командир 138 батареи войсковой части 36491. Вы находитесь на позиции, которую занимает моя батарея. Вы ответите за это!

– Но ты об этом не узнаешь. И музыки на твоих похоронах не будет. Ты, сука, в курсе, что уже три месяца идёт война?