– Но Пастухов на что-то надеется, – скорее утверждая, чем спрашивая, произнес Дайсон.

– Да. Все говорит именно об этом. Он собирается наладить выпуск своих автомобилей на базе продукции Игнатьева. Рассчитывает заинтересовать гражданский рынок. Но, как я уже говорил, реализация практически нереальна. К тому же наши репортеры не дремлют и постоянно подогревают негативное отношение к новым двигателям. Жаль, мы не успели ввести Игнатьева в клуб. Тогда все было бы куда проще. Сейчас же это уже невозможно.

– Отчего так?

– Он теперь совершенно точно знает, что некий русский инженер Верховцев погиб вовсе не случайно и не от взрыва своего же детища. А единственная дочь Игнатьева была помощницей этого инженера. То есть могла также погибнуть.

– Но ведь не погибла же, – с недоумением вскинул брови старик.

– Эти русские – весьма странный народ. Они предпочитают не рациональный подход, а эмоциональный. Она могла пострадать от наших рук, и для Игнатьева этим все сказано. Воздействовать на него мы не можем. Во-первых, он настороже и обложился охраной. Во-вторых, его плотно опекает русская контрразведка. А они, в свою очередь, как и их коллеги во всех лидирующих странах, сейчас слишком взвинчены.

– И ты говоришь, что ситуация в России под контролем? Там вот-вот будет налажено производство новых двигателей, и даже автомобилей, оснащенных ими! Но тебя куда больше занимает ситуация в других странах.

– Мистер Дайсон, как я уже говорил, при минимальном воздействии с нашей стороны эта сладкая парочка, Пастухов и Кессених, сами разорятся. У Игнатьева настоящее звериное чутье на перспективные проекты, и он дистанцировался от своего зятя, не желая влезать в его дела. Он даже комплектующие будет продавать по обычным ценам, без скидок. И коль скоро в это дело не захотел ввязываться даже тесть Пастухова… Тут, главное, не мешать, и огонь прогорит сам собой.

– Думаешь? – вновь усомнился старик.

– Я в этом уверен, мистер Дайсон. Как и в том, что их разорение станет самым лучшим подтверждением бесперспективности данных двигателей. Если исключить этих двоих, иной активности в данном направлении у русских не выявлено. Как я и говорил, в России мы все держим под контролем.

– И все же, по-моему, ты должен действовать радикально, – поджав губы, высказался Дайсон.

– Раньше вы хотели, чтобы Пастухова доставили для личной встречи.

– И это стоило нам двух групп в России. Хватит игр. Просто убейте их.

– Не думаю, что это правильно. Даже если Пастухов сейчас самолично застрелится или разобьется насмерть при большом стечении народа, газетчики вновь поднимут визг на весь свет. Понимаю, гибель русских не больно-то трогает европейскую общественность, но ведь с этим русским купцом немецкий инженер. Тем более что мы доподлинно знаем, кто именно дирижирует оркестром репортеров. Как и о том, что с их гибелью механизм продолжит работать. А посему мы создадим новых мучеников и подольем масла в огонь.

– Ну и пусть. Плевать. Этих двоих нужно убрать.

– Мистер Дайсон, убить этого Пастухова будет не особо просто. Это пуганый воробей. Или даже лис с острыми клыками, не стесняющийся пустить их в дело. И яркое этому подтверждение – ликвидация двух наших групп на русском направлении. Это если забыть о том, что он является зятем Игнатьева. Признаться, у меня нет желания вешать нам на спину русскую разведку. Война многому научила русских. Нам же в любом случае не тягаться с государством.

– И что ты предлагаешь?

– Дадим им год. За это время их идея должна прогореть. Если нет, к тому моменту позиции новой группы усилятся, наши люди сумеют подготовить взвешенный удар. К тому же нам удастся значительно сбавить накал страстей в прессе.